Отплевавшись и вытерев снегом рот, Хайред вернулся к слабо тлеющему костру и немедленно закопался в шкуру, предоставив Всаднику возиться со сразу повеселевшим драконышем.

— Хайред?.. — на мгновение показалось, что маленькое отродье снова завело свою песню, но на этот раз голос раздался снаружи. — Хочешь чего-нибудь поесть? Могу заварить ройчу.

— Член себе завари! — отрезал Хайред, но все-таки подвинулся, когда Трой, поколебавшись, залез под шкуру.

— Извини, — от Всадника буквально фонило напряжением. — Я не хотел.

Хайред стиснул зубы, посчитал до пяти, а потом резко развернулся к нему.

— Давай-ка кое-что проясним раз и навсегда, — процедил он. — Я не стану убивать эту Тварь до тех пор, пока она нужна. Можешь хоть насквозь себе желчью пищевод прожечь, но я, хакл задери, говорю правду, и имей мужество ценить это.

Всадник посмотрел на него долгим тяжелым взглядом, но все же кивнул.

— Хорошо.

— Соответственно, — продолжил Хайред с нажимом, — ты нужен тоже.

Трой некоторое время молчал, а потом вдруг выдохнул с отчетливой обидой:

— Ну если так, то, может, перестанешь себя вести как конченый мерзавец?

Хайред еще несколько долгих гим буравил его взглядом, а потом криво усмехнулся.

— Может, и перестану, — он откинулся на теплую, но не такую уж и мягкую шкуру и уставился в нависающий над ними каменный склон. — Когда забуду, что благодаря тебе и таким как ты эти твари убили всех, кто был мне дорог, — добавил, не чувствуя, впрочем, привычной ярости.

Трою было на вид лет тридцать пять, но даже если больше, к моменту его рождения драконы уже вовсю воевали с людьми. Скорее всего, у истоков этой бойни стояли его предки, но Хайред был не настолько глуп, чтобы по-настоящему злиться на сына за грехи отца.

— Не мы это сделали, — в голосе Троя послышалась ни разу до этого не показанная горячность. — Всадники никогда бы такого не допустили! Мы жили бок о бок с драконами, они были частью наших семей. В том, что случилось, виновата человеческая алчность! Самп торговцев — я ненавижу их не меньше, чем ты!

— Но откуда-то же они брали яйца, — возразил Хайред.

На это у Троя не нашлось возражений — лишь возмущенное сопение.

Они лежали в темноте молча, пока пронизывающий ветер не выстудил все, что не было накрыто толстой шкурой.

— Ладно, — наконец прошептал Хайред. — Попробуем исправить все, что наворотили всякие идиоты — неважно, из какого сампа. Мы тоже хороши. Могли бы перебить их всех, если бы объединились… — и он поспешно нырнул в темную теплоту рамнаровского меха, прячась от неприглядной правды: самп охотников был виноват не меньше.

Вот только ему понадобилось много зим, чтобы это понять и кое-как уложить в душе, а сейчас слова признания соскользнули так легко, что было даже стыдно.