В салоне мне на встречу вскочил Борис и немедленно округлил глаза:

 — Бинго! Что случилось? Давай помогу!

Я торопливо выставила впредь ладонь, останавливая подростка:

 — Не нужно! Садись лучше за пульт и проведи предстартовую подготовку. Помнишь, чему я тебя учила?

Резкое движение рукой вызвало новый прилив боли. На этот раз настолько сильной, что у меня все плыло перед глазами. Где-то в катере должна быть капсула для оказания первой помощи…

 — Бинго, я, — голос Бориса подрагивал, — не уверен, что смогу. Может, лучше ты?

Я криво усмехнулась и продемонстрировала дрожащую руку:

 — Я не смогу тем более… Не дрейфь, я еще пока жива… — Добравшись до кресла, слева от пилотского, я практически рухнула в него. — А если отключусь, тебе поможет Нартанн. Давай, мальчик, не трусь…

Мое самочувствие ухудшалось в геометрической прогрессии. Кое-как, едва дыша, я подсказывала Борису порядок действий. Вернувшийся в салон арлинт молча уселся по другую сторону от подростка. Странно, что он молчит и не встревает с поучениями.

Последнее, что я запомнила — это открывшийся грузовой люк и сработавшую катапульту. От толчка боль внутри меня стала настолько невыносимой, что я с радостью уплыла в черноту.

***

…— Нартанн, где тебя носит? Почему так долго?

Он неопределенно дернул плечом в ответ:

 — Там, внизу, настоящая мясорубка из тел и переломанных клеток. Приходилось двигаться осторожно, чтобы самому не нанизаться, как на шампур.

Занятые друг другом, группа мужчин в бело-серебряно-голубых легких скафандрах с символикой Звездного Альянса на груди и рукавах не обращали внимания на происходящие вокруг. А зря. Они были уверены, что модификанты зачищены без остатка и кроме них на астероиде живых не осталось. И только благодаря этой беспечности худенькой фигурке ребенка удалось проскользнуть мимо них в тени отвесной скалы, прячущей в своих недрах разгромленную лабораторию, и юркнуть в нутро открытого контейнера. И уж тем более никто не обратил внимание на то, что малыш держал в руках.

 — Командор Нейман распорядился вот те пять контейнеров переправить на флагман. — Слишком высокий для своей расы, смешливый арлинт с некрасивым шрамом у правого уха неопределенно махнул рукой себе за спину. — Там документация и образцы. Нартанн, займешься? Вот некуда больше правительству девать кредиты, кроме как рыться в бумагах заговорщиков и испытывать в лабораториях образцы их опытов.

Опоздавший скупо кивнул, подтверждая, что сделает. Вообще, упаковывать и переправлять грузы — это была работа для рядовых. Но никак не для лейтенанта. Но не в его положении было отстаивать свою честь. Его карьера сейчас висела на волоске. И от исхода этой операции зависело очень много. Поэтому тот, кого назвали Нартанном, молча закрепил на поясе оружие и пошел герметизировать коробки с бумагой и образцами. Если в грузовом отсеке флагмана рассыпятся дневники опытов — это одно. А вот если разольются неизвестные и, судя по всему, опасные для живых биосреды, то это уже трибунал.

Контейнеров со всякими бутылочками, колбочками, коробочками и капсулами для заморозки набралось аж четыре штуки. Тщательно проверив крепления, чтобы в пути, не дай черная дыра, не открылось, не побилось и не пролилось, он их загерметизировал и опечатал. Пятый контейнер почему-то оказался открыт. Обматерив про себя беспечных сослуживцев, он примерился вернуть крышку на место. И вдруг в темноте контейнера блеснула пара знакомых детских глаз.

От неожиданности тяжелая крышка выскользнула из рук и грохнулась обратно. Хорошо хоть не на ногу. Сложно было бы в медпункте объяснить происхождение перелома. Все ведь видели, что с операции он вернулся целый.