Совсем рядом, где-то за моей головой, что-то зашуршало. Подозрительно похожее на легкий скафандр.

 — Мирак…

Голос Бориса я узнала сразу. В нем плескалась тревога и тоска. Нартанн отозвался не сразу. И его голос звучал устало и глухо:

 — Говори…

 — Что теперь будет?

Арлинт вздохнул:

 — Не знаю. Я вывел на минимум все потребление ресурсов. Но в таком режиме мы можем просуществовать не более трех стандартных суток. Сомневаюсь, что за это время тут объявится какой-то сумасшедший. А если даже в черной дыре передохнут все твиллы, и сюда кто-то да забредет, нас вряд ли заметят. А подать сигнал на экскурсионной жестянке нечем. Так что… Даже если очухается Бинго…

Арлинт не договорил. Шумно вздохнул, раздался какой-то шорох, и я, как наяву представила, как командор трет лицо ладонями уже знакомым мне жестом.

В катере снова повисла тишина. А я начала прикидывать пора ли мне «приходить в себя», или можно еще поваляться. На душе было мерзко, словно туда нагадила стая твиллов, но права раскисать у меня не было. Безопасностью пока еще и не пахло. Судя по всему, Нартанн снова струсил и как страус прячет голову в песок. Удивительно, как только с таким характером до командора дослужился? Так что за Бориса придется бороться мне.

То, что время моей отлежки уже истекло, я поняла по взволнованному голосу мальчишки:

 — Мирак, смотри! Мне кажется, Бинго опасался именно этого!

Ясно. Из гиперпространства выбрались хозяева пули, проверить, нашел ли снаряд свою цель. Я сделала вид, что только очнулась и попыталась сесть. Впрочем, безуспешно. С трудом продрав глаза, оглядела себя и хмыкнула: меня упаковали в полную защиту капсулы. Теперь сидение хоть от пола оторви и переверни вверх креплениями — я все равно останусь на своем месте. Заботливые. Я завозилась в попытках отключить защиту изнутри и услышала прохладное:

 — Очухалась? Что-то быстро ты. С такими-то повреждениями. Прям как по заказу. —  Бирюзовые глаза смотрели на меня пристально и в упор. — Не хочешь объяснить, зачем тебе это понадобилось? И где настоящий Бинго?

Я на мгновение застыла. Притих Борис, вытаращив на нас глаза.  А Нартанн продолжил вкрадчиво:

 — Как долго ты всем морочишь голову?

Мои пальцы наконец нащупали нужную кнопку. Я отключила проклятую защиту и, избавившись от пелены, рывком села, не обращая внимания на тупую остаточную боль в животе. Если не подохла сразу, теперь буду жить. А сейчас куда важнее было поставить арлинта на место. На экране за его плечом я видела пограничный катер Альянса. Не самый хороший вариант, но мой план должен был сработать. При условии, что белобрысый придурок угомонится и уяснит себе, что сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений! Если, конечно, он не хочет спалиться перед коллегами.

 — Если пользоваться твоей терминологией, то я морочу всем голову более пятидесяти лет! — Нартанн потрясенно заморгал, и даже приоткрыл рот от удивления. А еще командор! Самообладание никуда не годится! — Но это сейчас не важно. Если ты, конечно, не собрался выкупить собственную шкуру, сдав меня погранцам!

Наверное, мой переход от состояния «труп обыкновенный» до «взбешенный твилл, которому наступили на хвост» оказался слишком внезапным и арлинт растерялся. Зато в образовавшуюся паузу вклинился Борис:

 — Что?! Мирак и не думал никого никому сдавать! — Голос парнишки звенел от обиды. — Мы просто очень удивились, когда расстегнули твой скафандр, чтобы помочь, а там… ну…

Подросток смутился и покраснел. А я с горечью вдруг подумала, насколько его реакция отличается от возможной моей в его возрасте. Я к шестнадцати годам уже почти год прослужила юнгой. А до этого шесть лет скиталась по разным трущобам и задворкам космоса в отчаянной попытке выжить. И секретов или смущающих тем в жизни для меня уже не было. Жизнь на задворках общества как-то очень быстро купирует совесть. Как абсолютно бесполезный рудимент. Кто-то скажет — нереально! И я соглашусь. Для обычного ребенка действительно нереально. Но для таких, как Борис всего лишь сложно. Но вполне возможно. А меня еще гнала вперед цель. Я просто не могла подохнуть, не выполнив задуманного! Посмотрев Борису в глаза, я веско уронила: