– Мы встречались. Недолгое время мне удавалось обманывать его, прикидываясь его союзницей против Мальстена. – Аэлин покивала, соглашаясь с собственными мыслями. – Он был страшным человеком. Но по-своему умным и вызывавшим некоторое уважение.

Цая изумленно вытаращилась на нее.

– Уважение? – переспросила она.

– Знаю, звучит дико, – отмахнулась Аэлин. – И, разумеется, я не одобряю ни то, что он делал, ни то, как он это делал. Просто, пообщавшись с ним, я смогла оценить кое-что из его качеств по достоинству. Назовем это так. – Она пронзительно посмотрела на Цаю, глаза вновь сделались злыми. – Впрочем, ты можешь осуждать меня за это, если хочешь. Я не намерена перед тобой оправдываться.

Цая растерянно покачала головой.

– Нет, я… наверное, даже могу это понять. Отчасти.

– Вот и умница. – Аэлин прищурилась. – А теперь покинь, пожалуйста, мой дом. Я надеюсь, я первый и последний раз застаю тебя с моими вещами.

Цая энергично закивала.

– Да, конечно! Еще раз… прости меня.

Не дожидаясь, пока Аэлин выставит ее грубее, Цая осторожно прошла мимо нее и выскользнула из хижины. Перед тем, как она ушла, до нее из жилой комнаты донесся тихий всхлип охотницы.

Шорра, Карринг

Десятый день Фертема, год 1490 с.д.п.

– Эй, девка! – заголосил грузный изрядно захмелевший посетитель трактира «Луч надежды», требовательно опустив на стол деревянную кружку с металлическим ободом. Его приятели зашлись хохотом, подбадривая одуревшего от выпивки смельчака.

– Ладно тебе, Дорт! Завязывай! – сквозь смех крикнули ему двое мужчин, опрокинув в себя остатки эля.

– А ну ша мне тут! – рявкнул Дорт, еще несколько раз постучав кружкой по столу. – Девка! Подь сюды, говорю!

Среди гомона толпы в разгар весеннего вечера эти выкрики почти не выделялись, однако одна из подавальщиц быстро подоспела к раздухарившимся посетителям и присела в легком реверансе.

– Чего изволим, господа? Эля повторить?

– Да не ты! – громогласно пробасил Дорт, оглядывая хмельным взглядом зал. – Где та, чернявая, что нам еды приносила? Зови ее сюдыть!

Подавальщица растерянно огляделась, но сохранила на лице дежурную улыбку.

– Поверьте, господа, я обслужу вас не хуже.

Посетители за столом снова разразились гоготом.

– Поглядите, Дорт запал на чернявую! – прыснул один из них.

– Ты глухая, или что? – крикнул ей Дорт. – Сказал тебе, тащи сюда ту девку! А сама скройся!

Русоволосая подавальщица слегка надула губки и отошла от стола.

– Кара! – крикнула она. – Тебя требует стол в центре зала. Давай мигом!

Кара едва успела вынести очередной заказ и устало оправила передник платья, который чуть не запачкала в суматохе. Этот день казался ей бесконечным, но смена должна была вот-вот закончиться. На ее место придет Лиззи и возьмет ее столы. Вот только Лиззи, как всегда, опаздывала.

Кара надеялась, что конец смены пройдет более-менее спокойно, но, как назло, сегодня зал был полон, и почти каждый посетитель требовал дополнительного внимания. Как будто все проснулись с приходом весны и решили показать свое рвение. Кара не удивилась бы, если б трактирщик Эрхольм сегодня заставил ее остаться допоздна вместе с Лиззи и Аннет.

Замечательно. Просто блеск, – процедила про себя Кара, понимая, что игнорировать истерические выкрики «Девка!» у нее уже не получится. Собрав волю в кулак, она постаралась заставить уголки своих губ чуть приподняться и направилась к столу в центре зала.

– Чего изволите, господа? – спросила она. Придать голосу дружественное настроение у нее так и не получилось, а тень улыбки невольно стерлась с ее губ, стоило ей приблизиться к обрюзгшим мужланам, то и дело отпускавшим в ее адрес сальные шуточки. Ей было не в новинку такое поведение – пока она была изгнанницей и перемещалась по Малагории, она навидалась всякого. Однако за время жизни во дворце Бэстифара она успела срастись со своим статусом и привыкнуть к определенному обращению. От этой привычки оказалось довольно трудно избавиться.