И, вероятно, кое-кому это удалось бы, если б следом, по дороге, освобожденной взмахами крыльев от нечестивцев, не неслись оборотни. Им, как и Ткачам, благословение было не страшно, и они смело следовали в круге света вслед за Тристаном.

Не ввязываясь в долгую драку, они напрыгивали на Ткачей, валили их с ног, вцеплялись в руки, вырывая плоть, не позволяя точно бросить клейкое лассо, и неслись дальше.

— Моя шляпа! — вскрикнула герцогиня. Ее широкополую шляпу с густой вуалью сорвало с ее головы, и та исчезла во мраке ночи.

— Невелика потеря, – сквозь зубы процедил Тристан. — Что шляпа, если можно лишиться жизни.

— Вы не должны видеть мое лицо! — кричала женщина, колотя кулачками по спине Тристана и отчаянно дрыгая ногами. — Я вам приказываю!..

— Могу вырвать кусок из вашей юбки, — нелюбезно предложил Тристан. — Повяжете себе его на голову, коль вам так важно ваше инкогнито.

— Что?! — в ярости выкрикнула женщина. — Порвать юбку?! И оголить ноги?!

— Вы уж выберите, что для вас более невыносимо, — огрызнулся Тристан. — Демонстрировать свои кружевные панталоны или свое лицо. Но я не верю, чтоб с лицом у вас было все настолько плохо, что его показывать стыднее, чем задницу.

Герцогиня просто зарычала от ярости и еще раз ткнула кулачком в крепкую спину мужчины. Впрочем, этот выпад Тристан проигнорировал. Он был так же чувствителен, как, например, порыв ветра.

— Черт с вами, рвите юбку! — решительно рыкнула она, наконец.

— Отличный выбор, мадам, — посмеиваясь, произнес Тристан.

Темная ткань под его белоснежными руками треснула, расползлась. Инквизитор нарочно оторвал подол чуть выше, чем это было необходимо, обнаружив на женщине кокетливую коротенькую нижнюю рубашечку, длиной примерно до середины бедер.

Очень стройных и крепких бедер, надо отметить.

Горячих и упругих, под тонкой тканью панталон.

— Красивые ноги, — похвалил Тристан, перекинув оторванный подол себе за спину, в руки сердито сопящей женщины. Та снова забрыкалась, протестуя — ладони Тристана легли на ее тело, нарочно там, где ему ноги женщины показались наиболее соблазнительными, — но он лишь усмехнулся, еще крепче ее обняв и хулигански чмокнув в теплый зад, прикрытый лишь тонкой тканью нижнего белья.

В конце подъездной аллеи показался оставленный автомобиль.

Оборотни внизу неслись, что было сил, вывалив красные языки.

Густав первый обернулся в человека.

Брюки его расползлись по всем швам и держались на талии только за счет ремня.

— Быстрее, ваша милость!

Тристан сложил крылья и несколько шагов пробежал по дорожке, стаскивая со своего плеча женщину. Почти не глядя кинул ее на сидение автомобиля, в угодливо распахнутую Густавом дверцу. Оборотни, часто и громко дыша, кое-как втиснулись на заднее сидение, один влез в багажник, предварительно выкинув оттуда связанную, забытую, искалеченную паучиху-Ткача.

Густав плюхнулся за руль и перевел дух.

— А вы, ваша милость?

Герцогиня, целомудренно сжав колени, наматывала подол собственного платья себе на голову. Остались видны только ее глаза и совсем немного лба над переносицей. Но и этого было достаточно, чтоб понять, что женщина горит от стыда.

— Мадам, — изо всех сил скрывая душащий его смех, церемонно произнёс Тристан, — вам придется немного приподняться, чтоб пустить меня. Сядете мне на колени.

— Что?! — взвилась она. — Чтоб вы меня облапали еще сильнее?!

— Я одолжу вам свой жилет, — интимно промурлыкал Тристан. — Чтобы прикрыть ваши голые коленки. Ну же, смелее! Продолжим наше близкое знакомство!