— Это тебе немного инквизиторской милости, нечестивец, и небольшое назидание, — деловито пояснил он, серебряно-когтистой рукой вздергивая окровавленное лицо вверх, к себе, чтобы заглянуть в осоловевшие от боли глаза. — На что я способен, ты узнаешь чуть позже, если будешь упорствовать. Итак, вопрос первый: говорят, тебя поймали на месте преступления?

«Поймали и утащили в свое логово, — про себя отметил Тристан. — Не отдали полиции. И сейчас пытаются вытрясти из него правду по тихому. Для этого и меня позвали. Странно… опасаются, что тут замешана какая-то важная персона из их черного мира, хотят выгородить? Значит, попробуют дать взятку, чтобы мы молчали. О чем они вообще думают? Нашли, кого подкупать».

Преступник же в ответ на вопрос Алекса лишь расхохотался, содрогаясь всем телом.

— Значит, я прав, — невозмутимо подытожил Алекс. — Вопрос второй: кто нанял тебя, кто оплатил твое злодейство?

— Это два вопроса, — дерзко выдохнул строптивец, и Алекс внезапно улыбнулся, прекрасно и жутко одновременно, отчего в его алых глазах проблеснул поистине безумный фанатический огонь.

— Хорошо считаешь, да? — дружелюбно поинтересовался он, и плавным, мягким движением, словно пианист, возложил когтистую руку на голову некроманта и одним быстрым движением сжал хищные серебряные когти.

Из-под ладони его вдруг повалил дым, словно это была не белая рука человека, а раскаленная чугунная плита, и некромант затрясся всем телом. Глаза его от боли выкатились из орбит, он завопил — изумленно и отчаянно, поняв, что попал в жуткую ловушку, — и попытался освободить прикованные руки. Но кандалы лишь глубже врезались в его запястья, раня до крови, и некромант разразился поистине ужасными криками, ударяясь затылком о стену, чтобы как-то перетерпеть боль.

— Сын мой, ты одумался? — все так же торжественно и спокойно спросил Алекс, убрав руку. Крики некроманта стихли, он тяжело дышал. На лбу его алел огромный ожог. — Будешь говорить?

— Меня наняли, наняли меня! — заверещал некромант, в ужасе глядя на руку Алекса, находящуюся неподалеку от его лица.

— Это мы знаем, — нетерпеливо произнес Алекс. — Кто?

Он почти нежно провел серебряными когтями по шее некроманта. Так чешут котят, чтобы те мурлыкали. Но некромант отчего-то не замурлыкал; полосы, проведенные серебряными когтями, задымились и налились багровым цветом, и некромант снова завопил, заухал, словно из него душу вынимают.

— Я же сказал! — в отчаянии кричал он, изо всех сил сторонясь Алекса, поджимая пальцы на ногах, втягивая живот. Он словно хотел стать меньше и незаметнее. — Я же назвал имя!

Три пары изумленных алых глаз взглянули на герцогиню, все так же неподвижно стоящую в тени.

— Мадам, — изумленно произнес Тристан, оборачиваясь к молчащей женщине и поднимаясь на ступеньку выше. — Как это нечистоплотно с вашей стороны! Как это понимать?! Человек признался, а вы…

Рука Тристана привычно легла на рукоять меча. Но раньше, чем он успел его поднять, герцогиня со свирепым лязгом выхватила свой клинок, узкий и длинный стилет, который таился где-то в ее платье, и без стеснения направила его в грудь инквизитора.

— Даже не думайте, — с нехорошим удовлетворением в голосе произнесла она, посмеиваясь. — Инквизитор, мой титул — это не просто пышное, ничего не значащее имя, как вы подумали. Нет; это обозначение моих реальных возможностей. И если мы с вами сцепимся, то большой вопрос, кто выйдет из схватки победителем… даже сели вас трое. Вы знаете, что это за меч?

Тристан скоси глаза, рассматривая золотистый светлый клинок.