— Вика? — я снова провел рукой в глубине шкафа, ловя только воздух. — Вика, где ты?

Но ответа снова не последовало. Паника подкралась незаметно, но её холодное дыхание я уже чувствовал затылком. Во рту пересохло. Я не понимал, что мне делать, вцепившись со всей силой в двери шкафа, пока не услышал жалобный звук, похожий на скулеж, раздавшийся откуда-то снизу. Все еще с вытянутой рукой я стал медленно опускаться на корточки, пытаясь все это время наткнуться на что-то кроме одежды.

Чувство беспомощности – самое отвратительное.

И вот пальцы нашли что-то твердое, маленькое. Сглотнув от собственной неуверенности и страха, я несмело попытался прощупать находку, стараясь подавить собственную дрожь. Не спеша касался, пока не понял, что это было плечо.

Я нашел её!

Но радость тут же улетучилась, стоило мне обхватить её руку полностью и понять, что Вика дрожит. Нет, не просто дрожит, её колотит, как при самой жуткой лихорадке. Я попытался поднять девушку, обняв за второе плечо, но её тело словно налилось свинцом и отказывалось выполнять хоть какие-то механические движения.

Паника била в жилах не хуже адреналина. Надеясь, что это состояние её отпустит, принялся вытаскивать девушку из шкафа, подхватив под грудью. Я рухнул на пол, ударившись головой, но успел прикрыть собой Вику. Теперь она в безопасности. Думал, что уже можно выдохнуть, только в этот момент девичье тело, что лежало на мне и казалось таким маленьким и хрупким, начало трясти еще сильнее, и к этому добавился плач. С каждой секундой он становился громче, перерастая в истерику.

Я сел на пол с Викой в своих руках, облокотившись спиной о кровать.

— Что мне сделать? — шептал осевшим от страха голосом. — Скажи, что мне сделать, — руки скользили по её спине, пытаясь прижать к себе сильнее, чтобы хоть как-то утихомирить её дрожь.

Но она кричала. Кричала во все горло, пытаясь вырваться, однако я только сильнее схватился за неё, стараясь удержать на месте.

— Прости. Прости меня, — умолял, уткнувшись куда-то в её в одежду. — Я – идиот, кретин. Можешь сказать все, что ты обо мне думаешь, только приди в себя.

Это не помогало. Ничего не помогало, и, кажется, становилось только хуже. Когда в её криках стали преобладать хрипы, я по-настоящему испугался. И, стиснув зубы, я собирался сделать то, чего еще ни разу не делал в своей жизни – попросить помощи.

— Помогите! — закричал что есть мочи. — Кто-нибудь! Помогите!

13. Глава 12

Виктория

Перед глазами мелькали темные пятна, которые со временем приобретали цвета, очертания силуэтов и лиц. Не помню, как выбралась из шкафа. Сознание вернулось ко мне, когда заботливые теплые руки Светланы Дмитриевны укутывали меня мягким пледом, а в руках была чашка ромашкового чая. Она смотрела на меня с сожалением и бесконечно извинялась за этот инцидент, а потом говорила что-то о том, что поймет меня, если я приму решение уйти.

Мне дали пару дней выходных, чтобы все хорошенько обдумать. Денег, что мне выплатили за непродолжительное время работы у Барских, плюс моральный ущерб, хватало, чтобы покрыть долг за прошлый учебный год в университете. Воспользовавшись свободными днями, я решила съездить в город, чтобы заплатить на семестр. Но и этого не хватило, чтобы заплатить за следующий год.

Передо мной стоял выбор: найти более сложную и низкооплачиваемую работу, но сохранить последние нервные клетки при себе, или же вернуться к Барским и потерпеть еще полтора месяца.

Стать художницей не абы какой, а с дипломом, было моей мечтой. Серьезную профессию, как это называют родители, я уже получила. Для их спокойствия с красным дипломом отучилась на медсестру, уйдя после девятого класса, не выдержав нападок Барского. А теперь хочется для себя. Для души.