– А что, если не везти его в Англию вообще, а распилить прямо в Америке? Раз ты боишься продавать его целиком.

– Нет, нет, это невозможно! Я лично не смогу этого сделать, рука не поднимется. И потом… В этом алмазе есть что-то таинственное и мистическое, в нём заключена какая-то магическая сила. Я боюсь, если мы его уничтожим, продадим или иным способом избавимся от него, нас постигнет кара Господня. И небесами он послан нам наверняка неспроста! Мы должны хранить его, это наш рок.

– Боже мой, Оскар! Уж не Мэтью ли наговорил тебе подобные бредни?

– Какая разница, кто наговорил?! Но это вовсе не бредни, я и сам так думаю! А, с другой стороны, вдруг о существовании этого алмаза вообще никому ничего неизвестно? И в мире нет никакого шума вокруг его пропажи? Быть может, я со страха всё так сильно преувеличиваю. Ведь те господа, что плыли на галеоне, могли ограбить не королевский казённый прииск, а частных старателей. Или они собственноручно откопали эти алмазы, а вовсе никого не грабили. И ничьим национальным достоянием они, эти алмазы, вообще не являются и об их существовании никто не знает. А нераспиленный алмаз стоит во много раз дороже, чем его куски в совокупности.

– Ты прав, – согласился Гриффитс, зевая. Ему хотелось поскорее закончить этот разговор и поспать хотя бы пару часов. – Завтра соберём наших и решим именно так. Организуем Орден Посланника Небес и будем поочерёдными его хранителями.

– Нет, – возразил Холлис. – То есть да. Именно так мы и поступим. Но обсуждать этот вопрос соберёмся не завтра. Я хочу это сделать в спокойной обстановке, когда на судне не будет посторонних. Проведём собрание у берегов Ямайки, когда капитан Дейк со своей командой покинет наш корабль. Заодно и устроим делёжку.

Холлис ещё раз огляделся по сторонам и заговорил ещё тише:

– Мне кажется, наши матросы тоже что-то подозревают. О том, что мы утаили от них часть добычи. Уж не собираются ли они поднять бунт?

– Не знаю. Но пока они ведут себя достаточно тихо.

– Корабль надо продать на Ямайке. Поскорее, от греха подальше. Мы не поплывём в Вирджинию. Сколько нам ещё плыть до Ямайки?

– При хорошем ветре, я думаю, дойдём за неделю. На худой конец, дней за десять.

– О господи! Только бы продержаться!

На другой день ветер, словно вняв молитвам Холлиса, поменял направление. Став попутным и свежим, он поднимал лёгкую волну и гнал корабль к берегам Американского континента. Погода стояла солнечная, и океан был неописуемо красив. Впрочем, на корабле, казалось, никого не вдохновляли прекрасные виды – за время длительного плавания всем давно наскучили морские просторы, уже хотелось поскорее увидеть деревья, горы, города. Хотя нет, нашёлся один человек, решивший увековечить эту красоту. Служанка Эмили и Джулии вынесла на палубу мольберт. За ней из каюты вышла сама леди Джоус с кистями и холстом, натянутым на раму.

– Поставь тут, Сара, спасибо, – Эмили указала на место в тени грота[27].

Служанка разложила мольберт, и Эмили приступила к работе.

Несколько раз в двух-трёх милях в стороне встречным курсом проплывали корабли. Они спокойно шли мимо своим путём, и никто из руководства не давал распоряжения расчехлять пушки – командованию «Кассиопеи» не было до них никакого дела. Зато Роберт Дейк провожал встречные корабли таким тоскливым взглядом, каким волк, запертый в клетку, смотрит на пробегающую мимо лань.

– А ведь они наверняка везут в Европу серебро, а то и золото… – вздохнул он, когда мачты очередного встреченного ими судна исчезли за горизонтом.