Пороховой дым окутал палубу галеона как туман, уже не было возможности разобрать, где свои, а где неприятель. Гриффитсу достался серьёзный противник. Его клинок рассекал воздух с неимоверной быстротой, Гриффитс едва успевал отражать удары. Нападавший прижал капитана «Кассиопеи» к фальшборту, их шпаги соединились гарда к гарде. По комплекции Гриффитс уступал испанцу, тот был выше на голову и физически крепок. Капитан отчаянно пытался высвободиться, но противник имел серьёзные намерения не протыкать его шпагой, а живьём отправить за борт на съедение акулам. Порыв ветра на мгновение поднял плащ нападавшего и закрыл ему лицо. От неожиданности он ослабил хватку, этого было достаточно Гриффитсу, чтобы поменяться с ним местами. Соперник Гриффитса резко качнулся к борту, капитан приподнял его за ногу, и грузный испанец, пролетев несколько футов, с громким плеском ушёл под воду.

Внимание Джеймса Уолтерса вдруг привлекли три человека: богато одетые, они не принимали участия в битве, а пытались спустить на воду баркас и погрузить в него небольшой, но очень тяжёлый бочонок. Уолтерс подозвал к себе Гриффитса и Мэтью и указал на этих господ. Троица ожесточённо сопротивлялась, но довольно скоро все они оказались за бортом. Акулы, которых было уже не две, а много больше, без промедления занялись их телами. Добычи всем не хватало. Две акулы затеяли между собой драку. Точнее, одна нападала на другую и норовила ухватить её за брюхо. Мэтью, непроизвольно заинтересовавшийся этой схваткой, в порядке справедливости застрелил из пистолета нападавшую. Остальные тут же принялись разрывать убитую подругу на части.

– Жрут друг друга, сволочи! – Мэтью с досады сплюнул за борт и присоединился к Гриффитсу и Уолтерсу, которые пытались откупорить бочонок.

Сражение подходило к концу. Значительная часть команды испанского галеона была перебита. Остальные, спасая свою жизнь, попрятались по каютам. Матросы «Кассиопеи» с победными криками бросились обследовать трюмы. Там действительно находились закованные в кандалы негры – в одной части мужчины, а через перегородку женщины. Кроме рабов на галеоне имелось и много других ценностей.

Однако внимание компаньонов больше привлекало содержимое бочонка, который, наконец, удалось вскрыть при помощи топора. Лорд Холлис, вступивший в бой где-то в середине сражения, подошёл к своим товарищам. Лица друзей внезапно помрачнели. В бочонке оказался… песок. Мэтью грязно выругался.

– Африканский сувенир, – с горечью проговорил он. – Песок из самой Сахары!

Уолтерс запустил в песок руку и наткнулся на что-то твёрдое. Он достал предмет, и четверых джентльменов ослепило сияние. Лучи заходящего солнца, переливаясь, вдруг заиграли множеством радуг. Уолтерс держал в руке невероятных размеров алмаз…

Пока вся остальная команда забавлялась с негритянками, бочонок снова закупорили и незаметно перенесли на «Кассиопею».

Через пару часов, когда над океаном уже повисли сумерки, «Кассиопея» отшвартовалась от испанского судна. Всё, что нашлось ценного, было перенесено на фрегат, недобитых членов экипажа галеона связали и поместили в трюм к неграм. Они не сопротивлялись. Мысль о смерти уже никого из них не страшила. В другом трюме, арсенальном, по указанию Холлиса к бочке с порохом подвели длинный стопин и подожгли его.

Капитан Гриффитс занял место на мостике и дал команду ставить все паруса. «Кассиопея» при слабом восточном ветре медленно удалялась от галеона. Когда она была от него на расстоянии кабельтова[18], прогремел взрыв. Огненное зарево на миг осветило сгустившуюся темноту. В воздух взметнулись обломки древесины, окутанные клубами чёрного дыма, и объятые пламенем останки взорванного галеона начали медленно погружаться.