Тётушка уже не тосковала. Ещё прошлым летом у неё появился друг. Но Марийке с ним познакомиться не довелось, так как он с семьёй уезжал лечиться на Алтай, на месяц. Марийка сильно удивилась, что тётушка встречается с семейным мужчиной.

- Что ты! – возмутилась Тамара. – Да разве ж я позволю такое.

- Ты же сама сказала, что поехал с семьёй.

- Семья его, это брат, племянник и квартирная хозяйка, у которой живут. Да ты её знаешь. Это Семёновна.

- А она-то, каким боком ему семьёй стала?

- Ну-у…, живут у неё, подружились, вот и взяли с собой. Ещё с ними Варвара поехала.

- А ты почему не поехала?

- На кого ж я хозяйство оставлю? Да и не приглашал меня никто.

- А «бойфренд»? Мог бы с собой взять.

- Да ну, ещё пока не те у нас отношения, – засмеявшись, сказала Тамара. – И хватит об этом.

Вот и нынче ей опять не повезло познакомиться с таинственным другом тётушки. Он опять уехал на Алтай. И, как объяснила Тамара, срочно. Что-то плохое приключилось с Семёновной, а её муж уезжал по каким-то важным делам. Какие могут быть важные дела у семидесятилетних пенсионеров? Год Марийка не была у Тамары. Было некогда. Тамара приезжала несколько раз, привозила продукты. Ещё по осени сообщила удивительную новость. Оказывается, из поездки на Алтай Варвара привезла мужа, а Семёновна вышла замуж за старшего брата Тамариного друга. Марийка даже дар речи потеряла от таких новостей. Надо же, бабкам по семьдесят лет, а они замуж повыходили! А тёте Тамаре всего сорок восемь и ей не везёт. Вот и нынче этот, «бойфренд», опять на Алтай без неё поехал. Возмутительно! Это же, ни в какие рамки, даже ворота не влезает!

Тётушка только посмеялась над Марийкой. А глаза грустные.

- Ты недельку одна поживёшь? С хозяйством справишься?

- Конечно, – согласилась Марийка. – Что не справиться-то. Сама же корову доить учила. А ты куда?

- Я в Тюмень, к подружке-однокласснице в гости съезжу. Давно приглашает, обижается.

- А она к тебе?

- Один раз приезжала. Она в какой-то крутой частной фирме главным бухгалтером работает. Значит, мы с тобой договорились? Я прямо сейчас через интернет билет на самолёт закажу.

Через день, посвящённый выпечке хлеба, булочек и пирогов на неделю для Марийки и соседки тётки Ликадии, Тамара уехала, а Марийка осталась на хозяйстве.

Сегодня она решила сходить в лес. Сразу за деревней таёжка гектаров на десять. Заблудиться в ней невозможно. С одной стороны деревня, которую таёжка прикрывает от северных ветров, с другой – автотрасса. С третьей от деревни до трассы дорога, за которой деревенское пастбище с прудом, а с четвёртой речка Чёрная. Вода в ней тёмная, словно крепкий кофе, а по берегам с двух сторон заросли чёрной и красной смородины, черёмухи. А за речкой поля. И за трассой поля да покосные угодья. Сам осколок тайги весь исхожен вдоль и поперёк. А настоящая тайга в пятнадцати километрах от трассы начинается.

День выдался солнечный, жаркий. Марийка надела футболку, лёгкую камуфляжную ветровку и такие же штаны. Голову прикрыла чёрной бейсболкой, пропустив через неё светло-русые волнистые волосы, стянутые в хвост и спрятанные под ветровку.

Посмотрела на себя в зеркало. И это двадцатилетняя девушка? Почти двадцатилетняя. Через два с половиной месяца ей исполнится двадцать. И где тут девушка? Пацан. Не старше шестнадцати, а то и младше. Марийка относилась к своей внешности критически, но не комплексовала по этому поводу и фигуристым подружкам не завидовала. Худая, если не сказать – тощая, с выпирающими ключицами, высокая – метр восемьдесят. «Не в коня овёс», «Синичку хоть на пшеничку» - это про неё. «Ни чего, были бы кости, а мясо нарастёт», – уверяла её бабушка Евдокия, жена деда Романа. – «Оборачиваться начнёшь, так всё и появится». Она же ещё совсем «зелёная». Как заметила однажды соседка тёти Тамары, бабушка Ликадия: «Девка-то ещё не «моется». Припозднилась что-то». «Почему это баба Ликадия решила, что я не моюсь?» - подумала тогда, а потом спросила у тёти Тамары. А когда та объяснила, удивлялась – как соседка поняла? Примета такая есть, что ли? Только вот подружки-то, тоже оборотные, а к двадцати годам, к обороту, выглядят зрелыми девицами. Обо всём этом думала Марийка, разглядывая себя в зеркале.