— А вы откуда знаете?

— Так соседи же. Меня, кстати, Серафим зовут.

О! Вот так имечко! Наше, родное. Может, тоже попаданец?

— Могу я вас кое о чем попросить, господин Серафим? — аккуратно спрашиваю я, концентрируясь на том, что сейчас куда важнее, чем разгадка личности Озорника.

— Пф-ф. — Тот смеется. — Смотря, о чем попросишь.

— Мне нужна услуга. Возможно, это покажется вам наглостью, но сама я никак не могу, — объясняю я ему и тут же стягиваю с пальцев все кольца.

Местные ценники мне неизвестны, но, судя по размерам камешков, они должны стоить прилично.

— Вы можете продать эти драгоценности и передать деньги госпоже под каким-нибудь неброским предлогом или самим рэкетирам, чтобы отстали? — прошу я, храня хрупкую надежду, что не откажет.

Откажет ведь? Свалились ему на голову чужие проблемы.

— Хочешь откупиться деньгами от крови? — уточняет он, и его улыбчивое солнечное лицо становится непривычно строгим и холодным.

— Нет, я не…

«Виновата»? А могу я так говорить?

— Я просто хочу помочь чем могу, — только и шепчу я.

Мужчина смеряет меня внимательным взглядом и вновь улыбается по-доброму.

— Ну раз хочешь, помогу. — Перехватывает у меня побрякушки с каким-то уж очень хитрым видом. Не жулик ли? — Чаю хочешь? — предлагает господин.

— Нет, спасибо, — мотаю головой.

— Ну, тогда возвращайся через день. Сама увидишь, как я твое поручение исполню, чтобы душа была спокойна, — предлагает мне дядюшка.

Эх, а я его только что к жулью приписала.

— Спасибо, — отзываюсь со всей искренностью и спешу унести ноги, пока никто лишний меня тут не увидел.

Вечером, как и планировали, мы с Лейси оправляемся в «театр». Из-за ее версии прикрытия приходится распрощаться с планом принарядиться во что-нибудь неброское и нацепить выходное платье. Но с закрытой шеей — и такое есть в гардеробе. И оно темное, что отлично подходит.

А вот кузина додумывается напялить алое. Заставила бы ее переодеться, но времени нет. Эх. Будет отсвечивать теперь, как фонарь.

Это и говорит ей Алонзо, когда встречает нас у входа в одно из зданий. С виду оно походит то ли на ресторан, то ли на гостиницу в четыре этажа. Приличное такое.

— Нам точно сюда? — уточняю я, и парень кивает. Пересчитывает мои золотые монеты, инструктирует касательно поведения и стучит в дверь.

Портье показывает длинный крючковатый нос. Окидывает взглядом сначала адепта, потом нас с кузиной и грозным кивком велит войти внутрь.

— Одна, — хрипит его низкий бас, и Лейси испуганно вздрагивает, но не отступает. Не хочет отпускать меня одну.

— Все в порядке. Жди, — заверяю я ее, а потом на ушко добавляю: — Не вернусь через двадцать минут — дуй за «братиком».

Угрюмый портье ведет меня по холлу и вплоть до широкой лестницы.

— Верхний этаж, последняя дверь, — сообщает он.

Я киваю и спешно перебираю ногами ступени. Место вроде как не пугает антуражем, а вот на душе все равно тревожно.

Вон люди в ресторане едят. Тут, на третьем этаже, кто-то кости кидает в клубах дыма. Вроде общество разносортное. А значит, я не в логово врагов попала.

Перед нужной дверью стоит громила. Даже не знаю, что ему сказать, однако он молча открывает дверь. В кабинете уже ждет женщина. Лишних вопросов она не задает, хотя понятно, что узнала меня.

Осматривает с ног до головы и велит охраннику проверить на «кристаллы». Что это значит, наверняка я не знаю, но догадываюсь, что сейчас будет обыск, как в аэропорту.

Громила движется на меня, выставляет вперед руки. Кольца на его пальцах светятся. И я сглатываю ком.

Хочу ретироваться, но продолжаю стоять. Тела, к счастью, он не касается, однако водит своими длинными сосисками достаточно близко, чтобы я облилась потом от нервов.