Дамиана я почти не видела. В начале недели он уехал по делам клана, бросив на меня на прощание лишь один тяжелый, ничего не выражающий взгляд.

И вот сегодня, спустя почти неделю, он вернулся. Мы с Леей как раз гуляли у розария. Она рассказывала какую-то светскую сплетню, а я лишь кивала, мысленно подбирая пропорции для своего крема. Внезапно со стороны ворот донесся отчетливый стук копыт. Лея замерла на полуслове, а затем ее лицо озарилось такой детской, счастливой улыбкой, что я невольно поморщилась. Не дожидаясь меня, она сорвалась с места и побежала к дому.

Я осталась стоять в саду, наблюдая за сценой со стороны. Лея подбежала к Дамиану, который только что спешился, и беззастенчиво бросилась ему на шею. Он выглядел уставшим, его дорожный плащ был покрыт пылью, а лицо было мрачнее грозовой тучи. Он не обнял ее в ответ, лишь устало положил руку ей на спину, и его взгляд поверх головы Леи устремился в сад. Прямо на меня.

Он смотрел несколько долгих секунд, и его губы сжались в жесткую, тонкую линию. Затем, полностью игнорируя повисшую на нем Лею, он обратился ко мне. Его голос был хриплым от дорожной пыли.

— Мы уезжаем. Завтра. На рассвете.

Лея резко отстранилась от него, ее лицо выражало полное, почти комичное недоумение.

— Куда? Куда мы уезжаем, Дамиан?

Он наконец опустил на нее свой тяжелый, пустой взгляд.

— Не мы, Лея. Я. И моя жена.

22. 30

Слова Дамиана повисли в звенящей тишине сада. Лицо Леи было похоже на маску трагической актрисы — улыбка застыла и рассыпалась, глаза наполнились слезами недоумения и обиды. Она посмотрела сперва на Дамиана, потом на меня, будто ища виновника своего рухнувшего мира.

— Но… почему? Я не понимаю… — прошептала она.

Дамиан не удостоил ее ответом. Он передал поводья подоспевшему конюху и, даже не стряхнув с плаща дорожную пыль, пошел к дому. Проходя мимо меня, он бросил короткую фразу, не сбавляя шага:

— Будь готова к рассвету.

И исчез в проеме двери.

Лея осталась стоять посреди двора. Ее плечи затряслись, и она, закрыв лицо руками, разрыдалась и убежала в дом. Я смотрела ей вслед без капли сочувствия. Моя голова была занята другим. Мы уезжаем. Куда? Зачем? Эта внезапная поездка рушила мои планы. Нордхолл, торговец шелком, леди Кассиан — все это становилось недостижимым.

Я вернулась в свою комнату. Чувство паники подкатывало к горлу, но я заставила себя успокоиться. Паника — это роскошь, которую я не могла себе позволить. Мне нужна была информация.

Через некоторое время ко мне пришла Герта, чтобы помочь собрать вещи для поездки. Ее лицо было, как всегда, суровым и непроницаемым.

— Герта, куда он меня везет? — спросила я, пока она укладывала в дорожный сундук мои платья.

— Лорд ничего не сказал, миледи, — ровным тоном ответила она, не поднимая головы. — Но в это время года он обычно отправляется в Драконий Утес. На летний совет кланов.

Драконий Утес. Название отозвалось в памяти ледяным эхом. «Как только он родится, его отправят в Воспитательный дом Драконьего Утеса». Так он сказал в тот первый, самый страшный день. И теперь он везет меня туда. Меня, беременную его сыном. Неужели он что-то задумал? Избавиться от меня еще до родов?

Я опустилась на кровать, чувствуя, как холодеют руки.

— Герта, помоги мне, — тихо сказала я.

Женщина выпрямилась и посмотрела на меня.

— Мне нужно взять с собой мои… склянки. И мыло. Все, что было в сарае.

— Миледи, лорд приказал все уничтожить, — покачала головой она.

— Неужели совсем ничего не осталось?

Герта долго молчала, изучая мое лицо. В ее глазах боролись долг и жалость.