Я сглотнула, пытаясь прогнать ком из горла.

— А потом я проснулась здесь. В ее постели. В ее теле. С горечью яда во рту и вашей яростью над головой.

Я замолчала. Это было все. Вся правда, какой бы дикой и невероятной она ни была.

Он слушал меня неподвижно, его лицо было непроницаемым. Когда я закончила, он на мгновение прикрыл глаза. А когда открыл их снова, в них был только лед.

— Значит, дух, — процедил он сквозь зубы, и это слово прозвучало как приговор. Он сделал шаг назад, инстинктивно увеличивая дистанцию, словно я была чумной. На его лице, до этого бывшем лишь строгой маской, отразилось глубинное, первобытное отвращение. — Не просто дух.

Его губы скривились, обнажая на долю секунды клыки.

— Паразит. Нечто, что украло чужое тело, чужую жизнь, чужое имя. Нечто, что сейчас стоит в моем доме и дышит моим воздухом.

Он начал медленно ходить по кухне, от стены к стене, как запертый в клетке хищник. Каждый его шаг был тяжелым, полным сдерживаемой ярости. Я стояла, вжавшись в холодную кладку очага, не смея пошевелиться, и наблюдала за этой бурей, заключенной в человеческую оболочку.