Я вышла от нее с чувством огромного облегчения и благодарности. Теперь я была спокойна. На обратном пути я заметила знакомую ватагу ребятишек, что снова прятались в кустах, наблюдая за мной. Я сделала вид, что не вижу их, но, проходя мимо старого пня, «случайно» оставила на нем несколько испеченных утром сладких лепешек, завернутых в лист лопуха. Пусть привыкают. Я не злая магичка. Я просто женщина, которая любит свой огород и ждет ребенка.

Дни были наполнены простыми, но такими важными делами. Я пекла хлеб в настоящем очаге, и он получался с хрустящей корочкой и невероятным ароматом дымка. Варила густые похлебки из присланных Дареком припасов, наводила уют в комнатах в одной за другой. Я чувствовала себя абсолютно счастливой. Спокойной, умиротворенной. Вся прошлая жизнь с ее обидами, одиночеством казалась дурным сном, который случился с кем-то другим. Здесь, в этом мире, в этом доме, я была живой.

По вечерам я сидела у очага, в котором весело потрескивали дрова. Мрак лежал у моих ног, положив голову мне на колени, и тихо сопел во сне. А на столе сиял мой лунный цветок, заливая комнату волшебным светом. Я смотрела на него и думала о том, что этот мир, который поначалу казался мне ссылкой и наказанием, подарил мне больше, чем я могла мечтать: дом, землю, верного друга… и маленькую счастье, что росло внутри меня.

Прошла еще неделя, наполненная тихими, размеренными трудами. Мой огород зеленел все увереннее, обещая щедрый урожай. Дом окончательно избавился от запаха забвения и теперь пах свежеиспеченным хлебом, сушеными травами и чистотой. Я привыкла к своему новому ритму жизни и находила в нем глубокое, почти медитативное удовлетворение.

В этот день я решила приготовить нечто особенное. На кухне, в большом чугунном котелке, томилось мясо с картофелем, морковью и дикими кореньями, которые я нашла у кромки леса. Густой, пряный аромат плыл по всему дому, вызывая одобрительное урчание в животе и заставляя Мрака то и дело поднимать голову и с надеждой смотреть на меня. Я как раз накрывала на стол, когда мой верный пес вдруг поднялся, подошел к двери и издал низкое, глухое порыкивание. Это был не тревожный рык, что предназначался для настоящей угрозы, а скорее ворчливое предупреждение для того, кого он уже знал, но все еще не до конца одобрял.

17. 17

Через минуту в дверь вежливо, но настойчиво постучали. Я пошла открывать, вытирая руки о фартук. На пороге стоял Клин. Он выглядел еще более огромным и диким на фоне моего скромного, обжитого крыльца. В одной руке он держал плетеную корзину, а в другой… снова букет. На этот раз из ярких лесных колокольчиков и огненно-рыжих цветов, похожих на маленькие факелы. Его попытки ухаживать были такими же прямолинейными и немного неуклюжими, как он сам, и от этого становились на удивление трогательными.

— Доброго дня, леди, — пророкотал он, протягивая мне цветы. — Решил проведать, как вы тут. Не съели ли вас местные волки. Хотя, — он кивнул на Мрака, который вышел из-за моей спины и сел рядом, не сводя с гостя внимательных желтых глаз, — похоже, у волков теперь другие планы.

— Здравствуй, Клин. Проходи, — я улыбнулась, принимая букет. — Как видишь, жива и вполне здорова. Спасибо за цветы, они прекрасны.

Он прошел в дом, и я видела, как он осматривается. Его взгляд скользил по чисто вымытым полам, по развешанным под потолком пучкам трав, по аккуратно сложенной стопке дров у очага. Он втянул носом аромат, доносившийся из котелка, и его суровое лицо смягчилось.

— А пахнет у тебя… как в раю для голодного путника, — с неподдельным восхищением протянул он. — Вижу, хозяйство у тебя процветает. Грядки твои с дороги видно — зеленеют, глаз радуют. Руки у тебя, леди, оказывается, не только для красоты созданы.