Мрак крутился рядом, пытаясь «помогать»: то выкопает ямку не там, где нужно, то с любопытством обнюхает саженец, рискуя его сломать. Я не ругалась, лишь посмеивалась, отгоняя его от грядок.

Я работала до самого вечера, пока спина не заныла приятной усталостью, а солнце не коснулось верхушек деревьев Гиблого леса. Выпрямившись, я оглядела свою работу. Мой огород. Маленький, но мой. Моя земля, которая теперь будет меня кормить. Я положила руку на живот, где затаилась моя главная тайна.

«Вот, малыш, — подумала я. — Это все будет твое. Твоя земля, твой дом.

На следующее утро меня разбудил не Мрак. Меня разбудил настойчивый, тяжелый гул, от которого едва заметно дрогнули стекла в окнах. Скрип колес и фырканье лошадей. Звук был слишком солидным для простой крестьянской телеги.

Я выглянула в окно. У ворот моего имения стояла большая крытая повозка, запряженная парой вороных лошадей. А на темном дереве повозки красовался до боли знакомый герб — серебряный дракон рода Райвен.

Сердце пропустило удар. Неужели вернулся? Так скоро?

Я быстро оделась и спустилась вниз. Мрак уже стоял у двери, тихо и настороженно рыча.

На крыльце меня ждал возничий — тот самый хмурый мужик, что привез меня сюда. Но теперь в его взгляде не было и тени прежнего пренебрежения. Он поклонился так низко, как только позволяла его негнущаяся спина.

— Госпожа, — пробасил он. — Велено передать от его милости, лорда Райвена.

Он отошел в сторону, открывая двери повозки. Я заглянула внутрь и ахнула.

Повозка была забита доверху. Тут было все.

Мешки с мукой, крупами, сахаром и солью. Огромные круги сыра, завернутые в вощеную ткань. Копченые окорока и связки вяленого мяса, источающие умопомрачительный аромат. Бочонки с маслом и медом. Но это было только начало.

Рядом с провизией лежали стопки нового постельного белья, теплые шерстяные и меховые одеяла. Набор прочной кухонной утвари — чугунные сковороды, медные котелки, ножи с деревянными ручками. Простая, но добротная глиняная посуда — тарелки, миски, кружки. Свечи, много свечей. Даже несколько мотков прочной шерсти для вязания и набор швейных игл.

Я стояла и смотрела на все это богатство, и не знала, что чувствовать. Это была не забота. Это был очередной ход в нашей молчаливой партии. Демонстрация силы и состоятельности. «Ты можешь якшаться с изгоями и играть в независимость, — говорил этот подарок, — но помни, кто здесь на самом деле обеспечивает твое существование».

— Куда прикажете разгружать, госпожа? — прервал мои размышления голос возничего.

Я очнулась. Практичная женщина внутри меня взяла верх над эмоциями. Бесплатные вещи — это всегда хорошо, чья бы гордость за ними ни стояла.

— Все на кухню, — скомандовала я. — А белье и одеяла — в холл.

Пока возничий таскал мешки и ящики, я стояла на крыльце, скрестив руки на груди. Я смотрела на герб Райвена на повозке и невольно улыбалась.

«Ну что ж, Дарек, — подумала я. — Принимаю твой дар. Но не думай, что ты меня этим купил. Ты просто облегчил мне жизнь. А значит, у меня будет больше сил, чтобы подготовиться к твоему возвращению. И к нашему разговору».

План Дарека, несомненно, сработал — по крайней мере, та его часть, что касалась демонстрации возможностей. Когда возничий, сделав несчетное количество рейсов от повозки до моей кухни, наконец уехал, я осталась стоять посреди гор провизии и утвари, чувствуя себя кладовщиком, принявшим годовой запас для небольшого гарнизона. Это было ошеломляюще. Он не просто прислал необходимое, он прислал все, лишив меня даже предлога для похода на рынок.