— Что не ешь? — хмуро обратилась ко мне Анна, несколько минут понаблюдав за тем, как я поедаю лишь хлеб.

К нему претензий у меня не было. Мягкий, теплый, с хрустящей корочкой. Единственный минус — в нем попадалось нечто странное… но я продолжала жевать и старалась не рассматривать кусочки, мысленно уговаривая себя, что просто ем хлеб с отрубями.

— Самое вкусное решила оставить напоследок, — выдавила я из себя улыбку, решив, что ссориться с кухаркой было бы слишком опрометчиво с моей стороны. — Я ведь могу забрать тарелку в свою комнату? Потом сама её помою. И верну.

Анна уперла руки в бока, размышляя над моими словами. Кажется, никаких определенных инструкций на мой счет не дал никто. Ни герцог, ни его управляющий. Вот она и замерла, не понимая, как реагировать на мои просьбы. С одной стороны, может, ей и не жалко было, а с другой — кто знает, может, хозяин прогневается?

— Я могу спросить у лорда Ройда, — решила я придать своим словам немного веса. — Не думаю, что он будет против.

— Бери, — всё же сдалась Анна, махнув на меня рукой. — Только хорошо промой. А то… кто после пришлой есть будет?

— Я могу просто оставить тарелку себе и есть только из неё, — я очень старалась говорить спокойно.

Было неприятно, что меня здесь считали чуть ли не прокаженной. Хотя на самом деле, как от чумных, от всех должна была шарахаться именно я. А не наоборот!

— Добро, — вновь согласилась со мной кухарка, приступая к своим непосредственным обязанностям.

Подняла с пола огромный чугунный чан, громко при этом охнув. Подвесила его на специальном крюке над кострищем. Затем открыла одну из деревянных бочек и…

— Пойду к себе. Спасибо, — вскочила я на ноги, стоило почувствовать запах отборной тухлятины. А когда Анна достала из бочки голыми руками месиво из куриных голов, то я и вовсе с трудом сдержала порыв распрощаться с только что съеденным хлебом. — Я… всё!

Схватив миску, я пулей выскочила с кухни и, лишь начав подниматься на лестнице, позволила себе жадно делать глубокие вдохи. Нет, это же ужас какой-то! Они не только называют потроха мяском, но и готовят из какой-то тухлятины еду! Что с ними не так?!

С опаской понюхав кашу, с потягивающейся от моих шагов куриной лапой, я решила, что отдам ее Миллилитру. Всё как он просил. Никакого глютена. А если есть — пусть докажет.

— Да чтоб тебя подбросило и не сразу опустило! — услышала я выкрик с первого этажа, когда прошла до середины лестницы.

Наверное, стоило бы пойти дальше, но… последующее за странным выкриком кряхтение и пара мужских стонов заставили меня остановиться.

С одной стороны, может, там… местные любовные игрища. Кто их знает, какие фразы они используют вместо прелюдии.

С другой же — стон мне показался больше болезненным, чем… иным.

Осторожно ступая, я спустилась обратно и пошла на звуки. И каково же было моё удивление, когда, заглянув в одну из приоткрытых дверей, я обнаружила тихо ругающегося мужчину, пытающегося подняться с кровати. Того самого, которого совсем недавно я зашивала на кухонном столе.

— Здравствуйте, — поздоровалась я, заходя в комнату и привлекая к себе внимание. — Как вы себя чувствуете, Эдфлер? — старательно произнесла я непривычное имя.

— Эдфлед, — поправил меня мужчина, прекращая свои потуги и внимательно окидывая меня взглядом. — А ты кто будешь?

— Эдфлед, — повторила я за ним, пытаясь запомнить. — А меня зовут Карина. И я ваш лечащий врач, — видя в его взгляде растерянность, я перефразировала: — Лекарь я. Я… лечила вас. Недавно. Как вы себя чувствуете?

Шумно засопев, Эдфлед не сводил взгляда с миски в моих руках.