А в шкатулку она сегодня не трогала, наверное осталось с прошлого раза. И то, что ей довелось дотянуть до моего приезда — всего лишь счастливое совпадение, а не злой умысел.

- Леди Лили, - всхлипывала Гизелла, - пожалуйста, прошу вас позвольте мне остаться... здесь мой дом... я не хочу уходить... пожалуйста... я готова остаться хоть горничной, хоть кем... здесь память...

Я смотрела на Гизеллу... гордую и высокомерную экономку, которая внушала мне страх и пробуждала во мне комплекс неполноценности своим совершенством, и понимала, что мы с ней похожи. Поступаться собственными интересами ради любви — это так мне знакомо...

И вот что мне теперь с ней делать?

10. 1.10

Через несколько дней я собралась в город. До Крамсберга было всего часов восемь-десять пути на почтовом дилижансе. Утром села на нашей станции, вечером сошла в городе. Вернее выволоклась. Тулуп-то, дорожный тяжеленный. Я в нем и стоять-то не могу. И валенки почти до середины бедра. Хорошо еще багаж не взяла, и ограничилась одним саквояжем, хотя Гизелла уговаривала. Мол, как же вы, леди Лили, будете в городе три дня в одном платье... не положено!

Да, экономку я не выгнала. И даже в должности не понизила. Сказала, что меня впечатлила аккуратность в книгах и порядок в доме, поэтому я дам ей еще один шанс. Но малейший промах и все семейство тут же окажется на улице. Но на самом деле я просто не смогла. Вот так... просто немного жалости и я повесила себе на шею еще целое семейство. Хотя по сравнению с деревней, это такие мелочи. Но предупредила, что зарплату пока не решу вопрос с финансами платить не буду.

И шантажисту велела не давать ни копейки. Я сама с ним разберусь.

Королевский назначенец не только экономке моей крови попил, но и меня обокрал. А значит сдам я его светлости без малейшего колебания. Путь потом сам объясняет герцогу почему скрывал информацию о заговорщиках.

По поводу казни несчастной влюбленной дуры... ну, сомневаюсь я, что его величество об каждого курьера мараться будет. В крайнем случае попрошу за своего человека. В награду за полгода без замужества.

Вот на разборки с управляющим я и приехала в Крамсберг. Гизелла говорила, что я его могу просто письмом вызвать, но я решила, корона с головы не спадет, если я сама его проведаю. Появлюсь внезапно, чтобы у него не было времени спрятать концы в воду.

А то я страшно не люблю, когда меня обманывают...

Станция в городе была огромной. Это не несколько домиков, брошенных в лесу вдоль дороги, как у нас в баронстве. Здесь все было солидно.

Двухэтажное каменное здание с часами на центральной башне, залом ожидания и большой площадью для прибывающих и отъезжающих дилижансов. С другой стороны станции стояли кареты городских извозчиков, до которых мне и надо было дойти. Гизелла дала мне адрес приличной гостиницы, где за недорого можно было снять однокомнатный номер.

До извозчиков ближе всего было напрямик, через зал ожидания. Я с трудом доковыляла двери и еле-еле влезла в дверной проем в своем тулупе. Внутри помещение оказалось совсем крошечным, не особенно чистым, судя по запаху. И очень темным. Горело всего две керосиновые лампы, тусклый свет которых скорее прятал убогий вид станции, чем освещал пространство.

По сторонам стояли простые деревянные лавки. Я доковыляла до первой, с наслаждением стряхнула с ног валенки и вылезла из тяжелого тулупа.

Плечи устали и немного ныли, а бедро я, кажется, натерла краем валенка почти до крови. Я постаралась свернула одежду в компактный тюк. Но у меня ничего не вышло, не хватало сил, как следует прижать толстую шкуру тулупа, чтобы ролик получился плотный.