Качуров бросил быстрый взгляд на Акопова. Нарком кивнул. Действительно, был такой разговор, отрицать этого он не может. Правда, говорили в самых общих чертах, но все же…

– Но тем не менее, – с напором спросил Качуров, – официального задания на разработку машины у вас нет?

– Пока нет, – подчеркнув слово «пока», спокойно отозвался Липгарт. – Но в данных обстоятельствах это и неважно.

Зал продолжал заинтересованно бурлить. Некоторые даже привставали с мест, чтобы получше рассмотреть рисунки на планшете. Качуров что-то помечал в небольшом блокноте. Но Липгарт уже не обращал на него внимания. Атаку удалось отбить, и сейчас важно развить успех, рассказать о других наработках горьковских конструкторов: большой легковой машине ГАЗ-12, военном вездеходе…

Открыв папку в поиске нужных страниц, он еще раз наткнулся взглядом на газету с заголовком о сталинградской победе. И будто что-то толкнуло изнутри. Он чуть форсировал голос, чтобы перекрыть гул в зале:

– Кроме того, у меня есть еще одно предложение, товарищи. До этого момента наши машины несли строгие, сухие названия: М-1, ЗИС-5 и так далее. Но эту машину мы готовим для праздничных дней, для радостной послевоенной жизни. Которая, мы не знаем когда еще, но обязательно настанет! Так вот, для этой машины, помимо индекса, я предлагаю еще и имя собственное. Праздничное. Под которым ее узнает и оценит вся страна.

– И что же это за название? – раздался скептический голос из президиума.

Вот же привязался, а! Липгарт чуть повернулся в сторону Качурова и, снова взглянув прямо в глаза чиновнику, коротко произнес:

– «Победа».

Узкие губы Качурова дрогнули. Что-то ответить надо, конечно. Но что?

– А вы не слишком самонадеянны, товарищ Липгарт?

Ну, это слабо. Не на такого напал

– А вы сомневаетесь в том, что мы победим?

Зал, с интересом следивший за короткой, но яростной перепалкой, ответил одобрительным гулом. Даже нарком Акопов не скрыл улыбки.

Глаза Качурова налились откровенной злобой.

В тот день, 3 февраля, заседали до пяти часов. Работа по секциям вообще растянулась на несколько дней, заключительное заседание только 8-го. Ночевать горьковчане поехали, как всегда, в ЗИСовскую гостиницу.

Когда уже расходились, к Липгарту приблизился Акопов:

– Андрей Александрович, торопишься?

– Для вас – никогда, товарищ нарком.

Акопов обернулся к Лившицу:

– Александр Маркович, я одолжу твоего главного на пять минут? Верну в целости и сохранности.

Лившиц засмеялся, кивнул. Акопов взял Липгарта под локоть и отвел в сторону.

– Слушай, ты не много на себя взвалил на этом совещании, а? Среднюю легковую, большую легковую, для армии с полным приводом, два грузовика еще… И это при том, что тащишь танки-пулеметы-пушки-самолеты. Не надорвешься?

– Да когда надрываться-то? – пожал плечами Липгарт. – Некогда. Война. Пахать надо, а не надрываться.

Акопов сочувственно покачал головой.

– Андрей Саныч, ты смотри, паши, да не упахивайся. Ты же знаешь, у нас не любят тех, кто шибко много на себя берет. В особенности вот так, без официального задания.

Липгарт склонился к уху наркома, понизил голос.

– Степан Акопович, я ж не первый год на свете живу. Точнее, на годик постарше тебя буду. Как-нибудь разберусь. Кроме того, ты ж задание дал в итоге? Дал.

Акопов улыбнулся в усы, заговорщически отозвался:

– Ну и добро. – И продолжил обычным голосом: – Значит, «Победа», да? Заранее?

– Так точно, товарищ нарком!

– Это правильно, – одобрительно кивнул Акопов. – Оптимизм – лучшее качество советского человека. Валяй к себе в Горький, оформляй конструкторскую группу и – удачи. Только зачем тебе два варианта двигателей, а? Делай ее с одним, шестицилиндровым, помощнее. И главное: помни, что первично. Сначала грузовики и вездеход.