По залу пробежал легкий шумок. «Лирики» от Липгарта явно не ждали. Он покосился на Акопова: тот слушал докладчика с заинтересованным лицом, даже чуть развернувшись к нему.

– При выборе того или иного типа легкового автомобиля приходится учитывать три основных фактора: комфортабельность, динамику и экономичность, – продолжил Липгарт. – Два первых находятся в определенном противоречии с экономичностью. Чем машина комфортабельнее, чем выше ее динамика, тем она менее экономична. По нашему мнению, в первое послевоенное пятилетие следует на первое место безусловно поставить экономичность, а комфортабельность и динамику ей подчинить. В соответствии с этим массовый легковой автомобиль общего пользования должен быть машиной удовлетворительной по вместимости и комфортабельности, удовлетворительной динамики и высокой экономичности. Это должна быть машина, одинаково подходящая и государственным учреждениям, и таксомоторным паркам, и частным потребителям. В качестве такой машины может быть предложен тип американского автомобиля «Виллис» или немецкого (полностью американизированного) «Опель-Капитан». Предпочтение по общей компоновке должно быть отдано последнему, как конструктивно несравненно более новому.

Липгарт вынул из папки цветные рисунки с изображениями иностранных машин и, крепя их на большой планшет для общего обзора, спиной чувствовал, как нарастает интерес в зале. Ну ладно, «Виллис 38», все-таки машина страны-союзника, США, но «Опель»! «Опель», на которых разъезжают фашистские офицеры?! Ссылаться на немецкую машину на следующий день после Сталинградской победы – как-то это странно…

– Минуточку, товарищ Липгарт, – раздался неторопливый голос из президиума. Липгарт обернулся: ну да, Качуров заговорил.

– То есть вы предлагаете инженерам и конструкторам сталинской школы что-то копировать у фашистов? Я вас правильно понял?

Зал затаил дыхание, потом отмер и зашумел. Удар был под дых. Хотя и подставился Липгарт, конечно, знатно. Что ему мешало сослаться, допустим, на какую-нибудь английскую машину?

– Товарищи, тише! – Акопов постучал карандашом по графину. – Потом у всех будет возможность высказаться!

Но Качурова не осадил, не возразил ему. Наоборот, замолк, позволяя Липгарту самому ответить на выпад. Или же сам опасался этого своего плотного соседа в черном костюме.

– Я отвечу, товарищ нарком… – Липгарт смотрел Качурову прямо в глаза. – Фашистов мы били, бьем и будем бить. А видеть хорошие идеи нужно у всех, а не только у тех, кого одобрили вышестоящие инстанции. Ни о каком копировании зарубежных образцов речь не идет и близко. Конструкция будет полностью нашей, оригинальной. Все понятно?

Коллеги Липгарта отлично знали эту его фирменную фразу.

«Все понятно?» могла быть по интонации какой угодно – и добродушной, и деловой, и невыносимо-давящей. Сейчас она звучала просто угрожающе. Мол, не лезь не в свое дело, если не смыслишь ничего. А полезешь еще – сокрушу.

Ледяные глаза Липгарта буравили оппонента, казалось, насквозь. И человек в черном костюме не выдержал, сморгнул. Отвел глаза и недовольно поджал узкие губы. А Липгарт подчеркнуто спокойно вернулся к докладу.

– Выпуск подобной машины, сменщицы М-1, на Горьковском автозаводе может быть предусмотрен в двух вариантах: с особо экономичным четырехцилиндровым двигателем мощностью 50 лошадиных сил и объемом два литра, и с динамичным шестицилиндровым двигателем мощностью 65 лошадиных сил и объемом два с половиной литра. Экономика по бензину первого варианта будет существенно ниже, чем у второго. Вес машины необходимо удержать в пределах 1200–1250 килограммов. Более подробные рабочие характеристики у меня с собой, и кто захочет, сможет с ними ознакомиться… – Липгарт показал залу папку, и договорил: – Такая машина уже начата проектированием, и ей присвоен индекс ГАЗ-25.