Он осторожно погладил безвольную ладошку Еленьки. Поводил пальцем по кругу, так же, как в детстве матушка играла с маленькой Еленькой в «Сороку-ворону». Огонь от его поглаживания побежал вверх по руке, пока не ударил мягко в живот, и Еленька, едва не ахнув, попыталась вырвать руку. Но Огнедар перехватил Еленьку за запястье.

– Отпусти! – шепотом попросила Еленька.

Огнедар, не отрывая своего загадочного поблескивающего взгляда от умоляющих глаз Еленьки, погладил девушку пальцем по запястью: вверх – вниз, вверх – вниз, мучительно медленно. Еленька закусила губу. Горшочек в животе уже начал кипеть и посвистывать.

– Сказку хотите, Еленира Мечиславовна? – хрипловатым шепотом спросил Огнедар так, как будто спрашивал про что-то другое.

Еленька, не в силах вымолвить и слова, кивнула.

– Так уж и быть! – рассмеялся Огнедар. Он поднял руку Еленьки и, держа за запястье, чуть потряс в воздухе: – Тебе, мизинчик, так уж и быть, расскажу сказку. Ты кашу варил? Дрова рубил? Воду носил?

Потом княжич вдруг поцеловал середину ладошки Еленьки и наконец выпустил ее запястье. Еленька, не будь дурой, тут же спрятала руку под одеяло. В животе глухо ухало, а сердце колотилось, как заполошная курица колотится о стены курятника, куда забежала лиса.

– Сказку-то про кого рассказать? – спросил Огнедар.

– Про колдунов-чародеев, – ляпнула первое, что пришло на ум, Еленька.

Огнедар усмехнулся. Отодвинулся на лавке, так что Еленька вздохнула свободней, и сказал, словно погрозил:

– Хорошо же.

7. ГЛАВА 7. Сказка о колдуне

К одному городу корабль пристал. Матросы и прочие корабельные люди на берег сошли. И стали по кабакам ходить да по лавкам. А один матрос… Причем одет так неказисто, убого, можно сказать. Так вот, он каждый раз серебряную гривну бросит, на нее косушку медовухи закажет, выпьет, а сдачу не берет. В первый-то раз кабатчик удивился, а потом стал уже специально привечать, за лучший стол усаживать, лично медовуху подносил да в кружку наливал.

Прошло так что-то дней с десять, и набралась у кабатчика целая куча гривен этих. Он обрадовался и пошел на рынок коня покупать: давно уже собирался. Вот приходит он на рынок, находит коня справного. Ну, торговались, божились-рядились, короче, все, как водится. Потом и по рукам ударили. А когда стал кабатчик расплачиваться, тут его за шкирку продавец и схватил:

– Ты что же делаешь такое, сукин сын?

– А что?

– Так посмотри, что ты мне всучил!

Смотрят – а вместо гривен там куча пуговиц с матросского костюма. Ну, кабатчик пошел к князю жаловаться: так, мол, и так, обманул меня матрос сиволапый, глаз отвел и вместо денег пуговицы всучил. Князь приказал матроса изловить и к нему доставить. Грозно на него прикрикнул:

– Знаешь, говорит, что за обман бывает? Вот велю тебя сейчас как фальшивомонетчика живым в масле сварить.

– Не об энтом думать сейчас надо, – матрос отвечает. – Какое уж тут масло, когда вот-вот смерть всем нам приключиться может!

– Какая-такая смерть?

– Дак ты глянь, князь, в окно-то!

Ну, глянул. А там наводнение страшенное. По улицам дома плывут, вода все выше и выше поднимается. Караул!

– Что делать-то?

– А давай выше заберемся!

Ну, забрался князь с матросом на самый верхний этаж, а вода все прибывает. Они уж на крышу полезли. Князь самый конек оседлал, а вода все не спадает. Видно, смерть принимать. Глянь – а там лодка мимо плывет.

Ну, матрос лодку словил, князю помог забраться в нее. Сели, и понесло лодку по волнам. Крутит, вертит, того и гляди потонут! Но ничего. Сутки их так помотало и принесло в неведомые земли.