– Не поверите, масонов искал. Увидел на доме похожие знаки и хотел сверить. А у Толстого были целые масонские главы, ну, там, где Пьер Безухов хотел к ним прибиться.

– Масоны, – я сажусь рядом со светлостью и повторяю. – Масоны. Это вообще нормально для этого мира? Как вы считаете?

Светлость тихо смеется, протягивает руку. Его пальцы скользят от моего локтя к запястью, на секунду сжимают и отпускают:

– Знаете, мои предыдущие помолвки никогда не начинались так… необычно. Ольга Николаевна, я очень прошу вас, будьте осторожны. Конечно, моим невестам никогда ничего не угрожало, только женами, но… пожалуйста. Я никогда не прощу себе, если с вами что-то случится.

13. Визуалы. Больница

Дорогие друзья, перед вами больница в г. Бирск. Фото с официального сайта Бирской центральной районной больницы

Этот корпус функционировал до 1982 года, потом было построено новое здание.

Стрелочкой я отметила то самое окно.

А есть еще вот такой корпус, фото с сайта "Наш Урал", статья про Бирскую земскую больницу

14. Глава 5.1

В шесть утра я ожидаю феерическое пробуждение из серии «светлость и персонал больницы», а потом второй акт «светлость и полиция». Но, к моему удивлению, ничего не происходит!

В семь с небольшим в двери палаты проворачивается ключ, заходит медсестра, ворчит сначала на того, кто закрыл дверь, потом на меня, почему это я без халата и вообще в уличном. Светлость скрывает улыбку и говорит, что так получилось. Вскоре у меня появляется халат, стул и рекомендация в следующий раз не сидеть как королевишна и не ждать, пока мне все принесут, а сходить и попросить! Светлость изо всех сил старается не улыбаться, но веселье все же прорывается в искрящихся глазах.

В целом он выглядит лучше, чем ночью – отдых пошел на пользу. Я так и просидела рядом все время, смотрела, как он спит – лишь один раз встала и пошла к окну, когда почудилось, что кто-то лезет по козырьку крыши. Постояла, присматриваясь, но так никого и не обнаружила.

Когда медсестра уходит, я прощаюсь со Степановым и иду в гостиницу. Сейчас, конечно, вышло забавно, но сомневаюсь, что подобное пройдет с врачом и полицией. Им-то точно известно, кому можно находиться в палате!

– Постарайтесь прийти к пяти, Ольга Николаевна, – с улыбкой говорит светлость. – И не забудьте про документы.

– Надеюсь, что на этот раз меня пустят через дверь!

– Не волнуйтесь на этот счет. Им будет не до этого. Уверяю вас.

Прощаюсь со Степановым, спускаюсь на первый этаж, снимаю халат, оставляю его на вешалке и выхожу. Никто на меня даже не смотрит, все слишком сонные и занятые – какая радость! Доберусь до гостиницы и попробую отоспаться.

Проходя мимо Троицкой площади, заглядываю в круглосуточно работающий Главпочтамт и отправляю телеграмму брату. Пишу, что есть срочные новости и надо бы договориться насчет телефонного звонка. В сгоревшей усадьбе князей Черкасских в Горячем Ключе был проводной телефон, а в нашем съемном жилье в Петербурге его нет, так что приходится предварительно списываться. А потом я падаю в постель и засыпаю.

Славик непривычно пунктуален. Он звонит в гостиницу ровно в три часа дня и докладывает, что они с Марфушей приедут в Бирск только на следующей неделе – до Уфы нет билетов. Я предупреждаю его насчет того, что меня может искать Воронцов с приятелем и какой-то подозрительный рыжий студент, и собираюсь уже рассказать про светлость, как Славик перебивает:

– Олька, а я его видел! Рыжий такой, в тужурке, странный акцент. Он все крутился у дома, потом поймал нас с Марфушей и спросил про тебя. Так она все ему и сдала, я и рта не успел открыть! В Бирск, говорит, уехала, в Уфимскую губернию!