— Все говорили, что он лучший, — процедил Вентильо сквозь зубы.

— Ну-ну, братец, меньше слов.

— Твои люди ведь тоже не справились.

— Мои люди убили кого нужно.

— Вот только кольца не принесли.

— Да… — Бонио почесал подбородок. — Тайник был пуст. Где же кольцо проклятой стервы?

— Надо думать, там же, где и кольцо Санта. Кто-то хочет нас опередить.

— Сант или Хейд… ни на одного не похоже. Вряд ли кто-то из них понимает настоящую ценность храма.

— Так, может, подкупить их? Поговорить по-доброму…

Бонио фыркнул.

— Теперь они вряд ли захотят говорить. Улей гудит. Слухи тут и там. Надо заканчивать скорее, пока делом не занялись всерьёз.

— Что же ты предлагаешь, брат?

Бонио задумался.

За окном стремительно светало и выжидать, пока братья уйдут, не было ни времени, ни смысла. Норен потянулся к ножу, но раньше, чем успел взяться за рукоятку, ощутил острую боль под лопаткой. Он развернулся и швырнул нож не целясь. По гортанному выкрику понял, что попал. Застучали сапоги, и дверь у него за спиной открылась нараспашку.

— Помпейский волколак, — произнёс Вентильо, сильно растягивая гласные, будто наслаждаясь словами. На небритом лице его играла кривая улыбка.

Норен напрягся и бросился на Флавия, надеясь последним движением свернуть ему шею, но не успел. Патриций выставил перед собой руку на манер щита, и тут же виски Норена пронзила знакомая давящая боль. Он упал на пол.

***

— Стало быть, Скандинавия. По слухам, там ещё могут быть непокорённые племена.

Велена оттягивала момент до вечера. Она не хотела садиться за карту без Норена и Лемеры. К тому же и она, и Сант устали. Велена предложила Дариусу комнату управляющего. Тот поморщился, осмотрев куцую меблировку, но возражать не стал.

Сама же патрициана вернулась к себе и попыталась уснуть. Голова гудела, и сон не приходил. Велена догадывалась почему. В соседней комнате так же маялся бессонницей человек, который хотел её убить, и, что гораздо хуже, Норена не было рядом. Она отвыкла от беспокойных ночей. Хотя она всё ещё держала нож под подушкой, сон её в последнюю неделю стал заметно крепче. Непроходящая усталость ослабла, и у неё впервые за много лет появились силы на что-то, кроме светской рутины. А теперь всё возвращалось. Стоило встать с постели, как накатывала сонливость, глаза закрывались на ходу. Стоило опустить голову на подушку, как поднималось давление, и сон пропадал.

Она думала было позвать Лемеру, но, едва взглянув в коридор, почуяла запах розового масла, пришедший в её дом вместе с гетерой и, похоже, надолго поселившийся в нём.

— Вайне! — крикнула патрициана.

Босые ноги застучали по полу.

— Заходи, — бросила она, отвернувшись и пропуская в спальню юного раба. От него тоже пахло розовым маслом. Дверь снова закрылась, — чему ты обучен?

— Моя госпожа… — прошептал крылатый. Сердце его затрепетало, голос пропал от волнения. Наконец-то госпожа заметила его! Всё это так явно читалось на наивном юношеском лице, что Велена не могла на него смотреть.

— В купальню, сейчас же. Смыть с себя эту вонючую дрянь и никогда больше ею не пользоваться. Пока будешь мыться, подумай над ответом.

Велена указала рабу на дверь, а сама опустилась на кровать и налила себе вина. Иногда вино помогало уснуть. Сейчас не помогло. Она полежала так несколько минут, встала и приоткрыла окно. Дохнуло влагой и свежестью, а запах роз стал чуть слабее. К сожалению, Велена знала, что это ненадолго — город тоже пах розами.

Велена вернулась на кровать и взяла в руки книгу. Тут же захотелось спать. Отложила книгу и прикрыла глаза. Сонливость исчезла. Велена вздохнула и открыла глаза опять. На пороге ванной комнаты стоял юный крылатый. Кожа его была молочно белой, нежной, как… как лепестки роз. Велена поморщилась. Неестественно нежной. «По крайней мере, он этими розами теперь не пахнет», — подумала Велена про себя.