В этих двух своих хобби она была достаточно хороша, чтобы не сомневаться в том, что в конечном счёте ни одина мужчина ей не откажет, и ни одна женщина не сумеет навредить.

Тем более странным оказывалось то, что происходило с ней теперь. У Велены не укладывался в голове тот факт, что её собственный раб действует за неё. Ещё более — что он никак на неё не реагирует.

Велена не соврала. Обычно она не тратила времени на рабов, и без того слишком покорных и услужливых, чтобы представлять серьёзное испытание её талантам. Среди них встречались красивые, но, имея возможность получить любого, Велена предпочитала любоваться этой красотой издалека.

Красота Норена не отвечала римским канонам, а его поведение — законам этикета. Точно так же, как и большая часть того, что делала сама патрициана.

Сидя в саду с бокалом вина и глядя, как небо над городом постепенно окрашивается всполохами заката, Велена думала о том, что, видимо, именно это так её притягивает.

Она чувствовала какое-то родство между собой и этим пленником. Чувствовала, что боги создали его именно для неё.

Не то чтобы Велена в обычной жизни особенно верила в богов… Но близость Норена делала её не совсем похожей на себя.

Она думала о тех мучительно долгих минутах ожидания у дворца Санта, которые ей пришлось провести на улице. Норен оказался прав: он справился с заданием безупречно. И всё же Велена только тогда перестала беспокоиться о нём, когда они отъехали от дома Санта достаточно далеко.

Узнав о похищении Лемеры, она поняла, что помочь ей — его долг. Норен был прав, за гетеру она волновалась тоже, но эти несколько дней, когда они готовились проникнуть в дом Санта, ни в какое сравнение не шли всего с несколькими минутами, когда она не знала, вернётся к ней крылатый или нет.

 «Я – идиотка! — думала она. – Ничего глупее не придумать, чем делать его своим телохранителем. Чем рисковать его жизнью, когда он нужен мне живым».

 Ещё недавно это положение вещей ей казалось естественным, как то, что солнце светит днём. Но стоило испробовать его на деле, как Велена изменила своё мнение на все сто.

— Патрициана… — послышался вдалеке негромкий и непривычно мягкий голос.

 Велена вскинулась и посмотрела на Норена, стоявшего среди олив.

— Да, — отозвалась она. Сглотнула, разглядывая пепельные волосы, слабо трепетавшие на ветру. Узкие плечи. Глаза — сейчас такие светлые, что Велена терялась, глядя в них.

— Лемера заняла покои на втором этаже. Перевернула ваши запасы эфирных масел и унесла к себе половину из них. Слуги не решаются вам сообщить.

 Велена хмыкнула.

— Мне всё равно, — призналась она. — Пусть делает, что хочет, мне не жалко таких мелочей.

 Норен наклонил голову, с интересом разглядывая госпожу.

— Тебе не нравится, что она так свободно чувствует себя в моём доме? — с не меньшим любопытством поинтересовалась Хейд.

 Удивление во взгляде крылатого стало сильней.

 Велена осушила бокал, поднялась со скамьи и неторопливо приблизилась к нему.

— Не понимаю… — Норен запнулся, с опаской глядя на неё. Расстояние, разделившее их, было слишком мало, чтобы он чувствовал себя спокойно, однако Велена больше не пыталась его сократить.

— А жаль, — призналась патрициана. Она хотела спросить, знают ли крылатые, что такое ревность, но вместо этого лишь мысленно обозвала себя идиоткой. — Ты пришёл только для того, чтобы рассказать мне о ней?

 Норен чуть замешкался с ответом, и Велена с удивлением обнаружила, что видит на его лице лёгкий румянец.

— Хотел спросить, требуется ли от меня что-нибудь ещё? — спросил он. — Вы решили, что делать с…