По другую сторону обнаружилась кухня. Здесь царил полумрак. Потрескивали дрова в очаге, и мерно похрапывал повар в подсобке. В тусклом свете печи можно было разглядеть медную утварь, развешенную по стенам, — кастрюли и сковороды, дуршлаги и терракотовые поддоны для запекания.

 Норен бесшумно двинулся к противоположной двери. Та оказалась не заперта. Миновав её, он понял, что оказался в атриуме — таком же большом зале с небольшим фонтаном по центру, какой имелся и в доме Велены. Только здесь мозаичный пол был надраен до блеска, а фрески на стенах, также изображавшие сцены старинных битв, сохранились заметно лучше.

 Вдоль стен стояло несколько скамей, на некоторых из которых дремали слуги. В промежутки между ними выходили двери — Норен уже знал, что эти комнаты предназначаются для мужчин семьи, если такие есть. Скорее всего, Лемеру должны были держать на женской половине — на втором этаже.

 Отыскав взглядом лестницу, ведущую наверх, Норен бесшумно скользнул к ней и стал подниматься по ступеням.

 Он оказался на таком же балконе, с которого некогда осматривал дом патрицианы Хейд в первый раз. Сам он давно уже не ночевал на втором этаже, потому что ночью охранял госпожу, и теперь, оглядевшись по сторонам, ощутил странный болезненный укол в районе сердца.

 Прильнув к стене, он принялся обходить балкон по периметру, прислушиваясь к звукам, доносившимся с другой стороны дверей.

 ***

Лефендорф металась по комнате от окна до окна.

Бессилие мучило её больше, чем отсутствие свободы. Как глупо, она не могла не заметить, что Сант замыслил что-то плохое, когда говорила с ним! Проклятие, да не нужно было даже смотреть на Санта, чтобы понять, что хорошего он замыслить не может! Но Велена попросила выяснить у его слуг что-нибудь об убийце, и она ослепла от счастливой возможности выполнить поручение подруги. Лемера фыркнула, подхватила с постели подушку и швырнула о стену.

 «Дура!»

 Она подошла к окну и распахнула ставни. С улицы пахнуло свежестью. Окно перекрывала мелкая решетка. Она осмотрела все края и углы — никакого зазора. Снять решетку было невозможно.

 Тогда девушка подошла к двери и замолотила по ней кулаками.

— Я хочу пить! — крикнула она.

 Дверь не открылась.

— И я хочу есть!

 Она повернулась, оперлась о дверь спиной и забарабанила в неё ногой.

— Я хочу секса! — крикнула она и замерла, прислушиваясь. Никакой реакции.

Лемера взмахнула подолом, упала в кресло справа у двери и принялась размышлять о своём бедственном положении.

 ***

Запертая дверь вела в анфиладу комнат. Замок щелкнул, и Норен остановился, прислушиваясь. По другую сторону двери кто-то шевельнулся.

Норен осторожно заглянул внутрь: там было трое стражей. Двое мирно дремали, третий стоял у двери и смотрел перед собой пустыми глазами.

Когда дверь приоткрылась, он схватился за меч и рыкнул.

Норен пригнулся и, ворвавшись внутрь, резко ударил ножом в живот поднявшего тревогу, затем развернулся и бросил второй нож в зашевелившегося на кровати бугая. Ещё шаг и два удара — и третий страж упал, не успев проснуться. Норен обшарил тела, но ключа не обнаружил. Тогда он осмотрел небольшую конторку, стоявшую в углу.

Подошёл к следующей двери и открыл замок. Комнаты дальше были пусты и темны. Их было три. Миновав все три, Норен оказался у двери, запертой на тяжелый навесной замок. Он поковырялся в механизме и, распахнув дверь, вошёл внутрь. С правой стороны тут же обрушился удар, от которого убийца едва успел увернуться.

Норен выругался на своём языке и, обхватив девушку поперёк туловища, задержал, прежде чем в лицо ему угодили острые остатки графина.