Однако именно то спокойствие, с которым Норен об этом говорил, сыграло в решении Велены решающую роль.

— Я верю, что ты сумеешь совладать с собой, — сказала она. — Потому что ты дал слово, что будешь меня защищать. Что будешь верен мне. Знает ли это слово ваш народ?

Норен отвернулся к окну. Там, за стенами дома, медленно просыпался город. Холодные лучи утреннего солнца пронзали голубоватую дымку, повисшую над домами. Не без труда, они всё-таки пробивались к земле и заглядывали в лица людей.

— К сожалению, да, — тихо сказал он.

9. Глава 8. Патриции

Хотя многие из патрициев и поддались восточной роскоши, так что центральные улицы Рима давно уже заполняли укрытые многослойными пологами носилки, Велена предпочитала путешествовать верхом. Ей нравилось ощущать власть над животным, чьи мощные бока покачивались у неё между ног.

Город пересекало несколько гигантских аркад. Они имели один ярус, когда взбегали на вершины холмов, два этажа — когда пересекали эти холмистые склоны, три или даже четыре — когда на них возникали овраги или даже речные долины. По аркадам струила вода, поступавшая из горных ледников. Норен, до того не слишком высоко ставивший умственные способности римлян, был этому лаконичному решению слегка удивлён.

Императорский дворец располагался не так уж далеко от особняка Хейд, так что дорога заняла не более получаса. Норен, получивший в пользование серого в яблоках коня из конюшни Хейд, ехал у неё за спиной. Увидев колоннаду, состоящую из двух десятков стройных колонн, он невольно сильнее необходимого сжал бока коня, и тот оглушительно заржал. Норэну показалось, что все прохожие оглянулись на него, но больше всего его волновал насмешливый взгляд зеленых глаз.

— Что-то не так? — поинтересовалась Хейд.

— В этом здании живёт одна семья?

Дворцовый комплекс, состоявший из множества зданий, тянулся от самого Форума, до Храмовой площади, расположенной в нескольких кварталах от неё.

— В общем, да. У приближённых семей особняки на ближайших холмах, как у меня.

Норен промолчал. Он вспоминал величественные пирамиды зиккуратов, в которых обитали сотни учеников. Они казались нелепыми и даже грубыми в сравнении с этим дворцом.

— Гораздо интереснее дворец смотрится с другой стороны, — сказала Велена, замедляя ход коня, чтобы поравняться с ним. — Император любит смотреть морские бои. Потому одна из зал открывается прямо на океан. Она имеет собственную пристань для гондол. Обычно император проводит там празднества в последние летние дни.

Норен всё так же не отвечал. Ему мало о чём говорили слова Хейд. Энтари оставались врагами, пусть даже и знали толк в красоте. А Норен к тому же абсолютно не разбирался в кораблях. Велена же, казалось, задумалась и неожиданно для спутника рассеянно произнесла:

— Я бы хотела побывать там с тобой. Мне кажется, тебе понравились бы… понравился бы шелест волн.

— Какое имеет значение, что нравится рабу, а что нет? — спросил Норен. Велена нахмурилась и промолчала. А через некоторое время продолжила:

— В Риме множество развлечений, которые я могла бы с тобой. разделить Ты, наверное, не разбираешься в охотничьих псах?

— Мы не добываем пищу охотой.

— Пищу… — Велена усмехнулась. — Пища тут абсолютно не при чём. Неужели тебе не доставит удовольствия мчаться вперёд быстрее ветра… знать, что до жертвы остался десяток шагов… А потом броситься на неё и пустить кровь?

— Я убиваю не ради забавы, — голос Норена оставался настолько сух, что Велена не смогла понять, осуждает ли тот её.

— Но ты всё-таки любишь убивать! — заметила Велена, оглянувшись на него. — Я видела на Арене эту жажду в твоих глазах.