Глядя на безвременно постаревшее лицо, Норен видел и понимал её состояние. Он подумал, что даже если бы Лира не была намэ, он не смог бы противиться этому слабому голосу.

— Вам помочь? — спросил он, заметив, что Лира неловко пытается соскользнуть с лошади, но Дайнэ уже был рядом, и Норен решил оставить их наедине. Он оглядел степь — Велены нигде не было видно, но отправляться на поиски было глупо. Убийца спешился и принялся обустраивать лагерь.

Дайнэ заметил, каким лёгким стало тело намэ, но не подал виду.

Савен изменилась и осталась прежней одновременно. Когда аран-тал отворачивался и слышал голос намэ — это был голос той Лиры, которую он запомнил, но когда он поворачивался и смотрел на её лицо — он не мог поверить, что перед ним та крылатая, которую он любил. Кожа Лиры стала тонкой и прозрачной, как высохший папирус, она плотно обтягивала широкие скулы, а на лбу, напротив, залегли глубокие морщины. Но самым страшным были глаза. Они оставались такими же огромными и голубыми, чуждыми этому высохшему лицу — и в то же время стали другими, будто внутри них горел светильник, а теперь потух.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Дайнэ, усаживая почти неподвижную и лёгкую, как куклу, намэ спиной к большому булыжнику.

— Спасибо, — бывший аран-тал видел, что Лира говорит через силу. — Лучше, чем вчера.

Дайнэ опустился на колени рядом с ней и заглянул в глаза. Ему так много хотелось спросить и ещё больше рассказать… Но он не знал, с чего начать.

— Простите меня, — сказал он. — Я не уберёг вас.

Лира сухо рассмеялась. Потом лицо её стало серьёзным.

— Ты всё выполнил?

Дайнэ кивнул. «Но это не помогло», — хотел сказать он и промолчал. Стоило ли упрекать Лиру в ошибках десятилетней давности?

— Скоро мы доберёмся до свободных крылатых, и вы снова станете нашей намэ, — сказал он, в надежде сменить тему.

Лира устало прикрыла глаза и откинула голову. Она покачала головой.

— Если бы вы знали, как я вас искал… — продолжил Дайнэ, не замечая этого слабого движения. — Я убил всех энтари, которые стояли на моём пути. Разорил столько фортов, что уже не помню всех. Я боялся, что вы умерли… Так боялся, как не боялся ничего в жизни. И если б я мог, я пришёл бы раньше…

Лира снова покачала головой, на сей раз она открыла глаза и посмотрела на своего аран-тал:

— Я стала твоей болезнью, Дайнэ, тебе не стоило отдавать мне свою жизнь. Поверь, ты будешь разочарован.

Инаро непонимающе улыбнулся:

— Вы — наша намэ. Одно это стоило моей жизни. А кроме… Кроме того…

Он замолчал и отвернулся, пытаясь побороть ком, подступивший к горлу.

— Что я могу сделать для вас? — спросил он, когда совладал с собой. — У нас немного еды, но если вы хотите, я попробую найти дичь. У нас есть вино и хлеб.

Лира покачала головой.

— Чуть-чуть вина и хлеба, если можно. Дичи не надо, одна из нас уже отправилась её искать.

— Одна из нас? — Дайнэ сверкнул глазами. — Тварь-энтари.

Савен покачала головой.

— Ты совсем не изменился. Эти двое помогают нам. Они заслуживают хотя бы капельки доверия.

— С чего вдруг? Возможно, она сейчас зовёт на помощь своих дружков-кровопийц.

Лира вздохнула, в душе умиляясь упрямству своего спутника.

— Хейд был единственным, кто не лгал мне. К тому же, если бы они хотели, отдали бы нас Флавию той же ночью, когда мы попали в их дом. Ты хороший воин, но неужели ты думаешь, что справился бы с полноправной патрицианой? А с ней, к тому же, — по лицу Лиры пробежала тень, — аран-тал… Дайнэ, как это может быть? Он — катар-талах? Ты знаешь его?

Дайнэ кивнул.

— Он узнал меня, но я его не помню.