«Если разрушен дворец…» — равнодушно пронеслось в голове. «То и император… Тоже мёртв?»

Велене было его жаль. Несмотря на всю ненависть, которую она испытывала к императорской чете до того, как покинула Рим.

Юстиниан был человеком, который давал ей всё, чего бы она не попросила. «Как отец, которого у тебя давно уже нет».

Велена поняла внезапно, что какая-то её часть, огромная часть, лежавшая в основе её существа, погибла вместе с этим дворцом. Ушла в небытие.

В третий раз в жизни она стала сиротой.

Окинув внимательным взглядом всю площадь, Велена повернула коня к воротам, перекрывавшим вход в квартал роз. Двое стражников тут же преградили ей дорогу. Увидев блестящую сталь, фризский скакун встал на дыбы и яростно заржал. Велена уверенной рукой удержала поводья, а вот стражники с трудом выдержали напор — один из них отступил на шаг назад, но пики не убрал.

— С дороги, — рыкнула Велена, и Норен увидел, как волны страха, исходившие от энтари, пригнули солдат к земле. Они поспешно опустили оружие, и Хейд продолжила свой путь, как ни в чём не бывало.

Уже проезжая мимо ворот, она услышала за спиной два голоса:

— Ты что, сдурел патрициану останавливать?

— А кто это был?

— Да чёрт его знает. Но кажется, Велена Хейд.

— Велена Хейд… — шёпотом произнёс второй. — Я то уж обрадовался, думал их перебили всех до одного…

***

Больше Норен не услышал от энтари ни слова.

Крепко сжимая поводья, та ехала кварталом Роз мимо оград и наглухо запертых ворот. Свет нигде не горел, не было слышно голосов — разве что в редких комнатах мерцали блики тусклых лампад.

«Рим никогда не спит, — думала Велена. — Так было… до сих пор».

Она зажмурилась, пытаясь прогнать из головы эхо голосов, всё ещё звеневших у неё за спиной.

«Перебили… всех до одного…»

«Плутон или кто теперь вместо него… Неужели это всё, чего мы заслужили? Отец… дядя… Эстель…»

Лица умерших проносились в её голове, и Велена не могла отрицать. Не могла извлечь из глубин памяти ни единого воспоминания, отдававшего теплом.

Добравшись до чугунной решётки, она толкнула ворота, и те бесшумно распахнулись. Когда же оба въехали в сад, Велена развернулась и воздела перед собой руку. Сверкнула руна на ладони. Створки закрылись и замерцали тусклым фиолетовым светом.

Она сама спешилась и отвела жеребца на конюшню. Норен следовал за ней. Здесь оставались остатки подмокшей соломы. Ни одного скакуна из коллекции патрицианы в стойлах не было.

По-прежнему не говоря ни слова, энтари привязала обеих лошадей, положила им сена и вышла. Норен осмотрелся, пытаясь обнаружить следы пребывания человека, но, похоже, конюшня была покинута уже давно. Он тоже вышел.

Двери особняка были плотно закрыты и заперты на ключ. То ли мародёры побоялись забраться в усадьбу патрицианы, то ли квартал всё же неплохо охранялся.

Ключа у Велены не было. Она оглянулась на спутника.

Не дожидаясь приказа, крылатый подошёл к двери, достал нож и, покопавшись немного в замке, открыл дверь. Петли скрипнули. На путников пахнуло прохладой.

Он вошёл внутрь и отошёл в сторону, уступая дорогу патрициане. Здесь было так же пусто, безжизненно и темно.

Велена, явно пребывавшая в некоем подобии транса, не стала искать ни свечи, ни огниво, а лишь щёлкнула пальцами. Над головой её запылал ровный светящийся шар бордового цвета.

Норен осмотрел атриум. Ничего не изменилось. Только завитушки резных комодов покрылись толстым слоем пыли, а зеркала — паутиной.

Велена прошла во внутренний сад и свернула направо, к своей спальне. Норен остановился на террасе, соединявшей центральную залу с личными покоями патрицианы.