— Не добиться от энтари мира, не победив их в войне.

— Я знаю, — спокойно сказала Лира, и грустная улыбка скользнула по её губам. — Это будет нелегко. Но это моя миссия. Как бы мне не хотелось иного. Я должна отыскать путь.

Савен поднялась и подошла к окну. Не отводя взгляда, Инаро наблюдал за плавными движениями складок её шёлкового одеяния.

Лира не изменилась — и это пугало Дайнэ больше всего. Но он молчал. Присутствие Лиры волшебным образом действовало на него — как и на каждого, кто оказывался рядом с намэ. Пусть волосы её из золотых стали седыми, а нежная кожа стала тонкой как папирус, от Лиры по-прежнему исходил таинственный, невидимый глазу свет. С каждым днём этот свет становился сильней, и, глядя на него, Дайнэ всё отчётливее понимал, почему возглавить восставших должна была именно она.

Савен замерла, опустив пальцы на подоконник и глядя в окно. Даже сейчас, когда над крепостью повисла тьма, во дворе продолжались тренировки — глухо стучали саркары, звенели римские мечи.

Лира смотрела и смотрела. Мир, в который она попала, всё ещё казался ей чужим. И Савен пыталась понять — как сделать его своим.

— Мы должны отыскать храм, — сказала она наконец.

Дайнэ вздрогнул и переспросил:

— Что?

— Мы должны отыскать Храм, — твёрже и громче повторила Лира. — Лучше всего, если это будет храм Времён.

Дайнэ молчал.

Лира обернулась и легко улыбнулась, глядя на него.

— Ты не знаешь о них?

Дайнэ опустил взгляд и качнул головой.

Лира подошла к нему и опустилась на корточки рядом с аран-тал, который так и не поднялся с колен.

— Все мы знаем, что каждая каста строила свои храмы, чтобы хранить знания и величайшие ценности своей касты. Книги — для талах-ар. Произведения искусства — для талах-ир. Изысканные предметы мастерства — для талах-ан.

Она помолчала.

— Четвёртая каста не оставила храмов. Мы всегда говорили, что катар-талах не умели творить. Но ты должен понимать, что это не совсем так.

Дайнэ молчал.

— Они создали цитадели. И множество других вещей, о которых говорить было запрещено. А теперь скажи, Дайнэ, могли ли мы, хранители знаний, уничтожить столь бесценные примеры, пусть и чуждого нам мастерства?

— Нет, — глухо выдохнул Дайнэ. Он начинал понимать. — Вы хранили всё.

— Абсолютно всё, — Лира пристально и возбуждённо смотрела на него. — Книги и кристаллы, картины и музыку, станции для приготовлении пищи и целебные эликсиры… Оружие. И кровь наших предков, чтобы создавать новых крылатых птенцов. Всё это — память нашего народа. Всё это — хранится в Храме Времён.

Оба замолкли. Каждый думал о своём. Лира — о том, что лаборатории храма позволят создать новых птенцов. Не тронутых войной. И такие как Ниарэ помогут ей их воспитать.

Инаро пытался угадать, какие смертоносные чудеса скрывают в себе сокровищницы катар-талах — и смогут ли энтари им противостоять.

— Помните, перед войной, — первым заговорил он. — Вы пытались восстановить карты, по которым крылатые приплыли на материк?

Лира дёрнула плечом. Иногда Дайнэ забывался и как раньше называл её на вы. Это значило, он ушёл глубоко-глубоко в себя и стал беззащитен, как никогда.

— Помню, — мягко сказала Лира. — Я помню об этом, но не сейчас. Сейчас я больше всего хотела бы вернуть храм. Не только сокровища древности, Дайнэ. Но и дом для нас всех. Мы не можем вечно оставаться в небесах.

Дайнэ молчал.

Намэ сама не заметила, как подняла руку и отвела в сторону прядь его тёмных длинных волос.

— Я хочу построить новый мир, Дайнэ. Мир, в котором мы все найдём себе место. — Она замолкла. А потом продолжила, прекрасно зная, какой эффект произведут её слова: — Мир, в котором мы с тобой всегда будем вдвоём.