Она не заметила, как руки Инаро оказались у неё на спине и прошлись по пояснице, сминая нежную ткань — Лира была единственной в крепости, кто носил шёлк.

Бережно, как бесценную вазу, Дайнэ опрокинул её на спину и навис сверху, опираясь на локти. Чуть отстранился и поднял веки, вглядываясь в серые, как грозовое небо, зрачки.

Глаза Лиры ничуть не изменились за прошедшие годы. Переливы их цвета зачаровывали Дайнэ, заставляя растворяться и забывать, где он находится и как сюда попал.

Он любил такие моменты, когда мир вокруг переставал существовать. Они становились только собой.

— Что ты решила? — спросил Инаро, ненавидя себя за этот вопрос, и тут же увидел, как меняются, становятся чужими серые глаза.

— Я ничего не решила, — ответила Лира глухо. — Я разве могу что-то решать?

Дайнэ молчал.

— Ты хочешь, чтобы я отдал приказ об убийстве сотен людей. Людей, которых я даже не знаю.

— Энтари, — жёстко поправил её Дайнэ. — Много раз мне приходилось отдавать такие приказы ради тебя.

— Ради меня? — в зрачках намэ мелькнула незнакомая Инаро злость.

— Ради тебя, — упрямо повторил он. — Ты навязала мне эту судьбу, Лира. Ты в ответе за неё.

Намэ молчала. В глазах её поселились сочувствие и боль. Рука поднялась, чтобы коснуться щеки Дайнэ, но замерла в дюйме от неё.

— Ты хочешь, — повторила Лира, — чтобы я приняла решение за всех. Чтобы я стала убийцей. Я не могу и никогда не смогу. Если хочешь, чтобы Рим был сожжён, — она замолкла, не решившись закончить: «Отдай приказ сам». Лира боялась. Боялась, что этот новый Дайнэ может зайти настолько далеко.

Однако Инаро не смог. Обмяк и отодвинулся в сторону, не в силах больше удерживать вес собственного тела на руках. Потерянно огляделся по сторонам в поисках опоры, но, так и не обнаружив её, скользнул на пол. Теперь он стоял на коленях у ног своей намэ и почти умоляюще смотрел на неё.

— Я выполню любой твой приказ, — прошептал он.

Лира молчала. Она видела, что Дайнэ не врёт. И всё же приказ, которого он ждал, аран-тал определил для себя сам.

— Дайнэ… — тихо произнесла она, ещё не решив, что скажем потом.

— Я всегда их выполнял, — упрямо продолжил Дайнэ. — Всё, что ты говорила, намэ. Всё, что я делал, было только для тебя. Я старался как мог. Не вини меня в том, что я оказался упорным слугой. Не вини меня в том, чего ждала от меня сама. Я просто… — Дайнэ подавился словами, так и не договорив: «Я просто хотел, чтобы ты любила меня. Чтобы ты была рядом со мной».

— Я не виню, — Лира устало вздохнула и села на кровати. Ей стало стыдно за то, что она обвиняла этого человека, своего вечного аран-тал, и за то, что пыталась манипулировать им.

Она какое-то время молчала, подбирая слова, пока наконец не решилась продолжить:

— Дайнэ, оглядись по сторонам. Всё, что мы делаем… Всё, что успели сделать… Это вовсе не то, к чему стремимся ты или я.

— Это война, — отрезал Инаро. В его голосе снова пробудилась злость. — Никто не стремится к войне.

Савен прикрыла глаза и качнула головой. Она могла бы поспорить, но здесь и сейчас речь шла не о том.

— Я не говорю, что ты был не прав, подняв оружие. Никогда не говорила и никогда бы не сказала. Всё верно. Я вынудила тебя. Но мы - крылатые. Мы не можем и не должны вечно жить ненавистью и войной. Нам нужен мир.

— Мир с теми, кто тридцать лет уродовал нас! — Инаро, не сдержавшись, вскочил в полный рост. Так говорить с ним было тяжелей, и Лира поймала его за край кожаной куртки и потянула вниз, снова заставляя опуститься на колени у её ног.

— Да, Дайнэ. С теми, кто отличается от нас. Мир не на их условиях. Мир не из покорности и не из жалости. Мир, в котором мог бы жить наш народ.