- Мне надо поговорить с леди Патрицией, - услышала я мрачный голос маркграфа Бирнбаума. – Наедине.

- Конечно, милорд! Какое счастье для нас, милорд! – мачеха раскланялась и, пятясь от учтивости, вышла из спальни.

Я обернулась к мужу, сцепив руки за спиной и вытирая вспотевшие от волнения ладони о платье.

Дверь за мачехой закрылась, маркграф хмыкнул, потёр подбородок, потом пригладил волосы на макушке (я только сейчас заметила, что у него там задорный вихор) и сказал:

- Думаю, нам лучше расторгнуть помолвку.

Расторгнуть?.. Мне показалось, что пол закачался под ногами. Как это – расторгнуть? Почему?..

У меня получилось спросить это вслух, и голос прозвучал прерывисто, от волнения. Маркграф продолжал рассматривать мои волосы на своей ладони, и делал это так сосредоточенно, будто решал сложную математическую задачу.

- Так почему вы не хотите жениться на мне? – повторила я тихо, подумала и добавила ещё тише: – Я вам не нравлюсь?

- Вы мне нравитесь, - тут же ответил маркграф. – Но дело не в этом.

- Тогда в чём? – уже напористо спросила я. – У вас есть какие-то сомнения на мой счёт? Это из-за того, что произошло вчера?

- Сомнений нет, - буркнул он, накручивая отрезанную прядку на палец.

- Тогда зачем расторгать помолвку? Невеста согласна, - сказала я.

Он хмыкнул, но совсем невесело, а потом пристально посмотрел мне в глаза и спросил:

- Именно потому вы вчера собирались спрыгнуть с Синей Бороды? А сегодня размахивали ножом? Не надо врать мне про прядку… - он замялся, а потом закончил: - любви. Только глупец в это поверит. Понимаю, что вам страшно. Вас, саму невинность, решили отдать на растерзание этому чудовищу, Бирнбауму. Так вот, я - не чудовище, и принуждать вас не собираюсь.

- Совсем нет… - ответила я и покраснела до ушей, что он, конечно же, заметил, и снова хмыкнул.

- И что же вы делали там? На водопаде?

Я решила говорить правду, потому что ничего другого не оставалось, и быстро произнесла:

- Собирала сосульки.

- Собирали - что? – он уставился на меня с изумлением.

- Сосульки, - терпеливо повторила я. – Моей… мне захотелось сосулек с водопада. Они там самые вкусные.

- Сосульки? – казалось, он не может взять в толк – говорю я правду или дурачу его.

- Вобщем, произошло недоразумение, - сказала я голосом примерной школьницы, - и я не вижу никаких препятствий для брака.

- Зато я вижу, - проворчал он, ещё раз хмуро окинул меня взглядом. – Не буду я жениться на вас.

- Почему?! – в третий раз спросила я, и сейчас у меня получилось не пролепетать это, а сказать возмущённо.

- Потому, - отрезал он, ни с того ни с сего развернулся и широким шагом пошёл к двери.

Уходит?.. Вот так – уходит?!.

Откуда только взялись резвость и силы! Я бросилась вперёд, обогнала маркграфа и встала между ним и выходом, раскинув руки крестом. Совсем как моя мачеха до этого. Как забавно меняются роли… Но – нет, всё совсем не забавно. С чего это маркграф передумал жениться? Вчера ведь не был против!

- Напомню, что речь идёт не о расторжении помолвки, - сказала я строго. – Заключен брачный договор. Мы уже муж и жена. Вы что, хотите расторгнуть брак?

- Никакого брака не было, даже помолвки не было, - возразил он. - Есть только дурацкая воля Генри… его величества. Но с этой волей я разберусь. Отойдите, барышня.

- Стойте! – почти крикнула я. – Что бы вы ни говорили, но брак заключён, король приказал, и я подчиняюсь его воле.

- Конечно, подчиняетесь, - он окинул меня взглядом с макушки до кончиков туфелек. - И трясетесь при этом от страха, как осиновый листочек. Отойдите, малышка… Не будем испытывать судьбу…