- Откуда вы знаете? – вырвалось у меня.

- Не считай меня дурой, - сказала мачеха уже без напускной мягкости. – Итак, ты согласна? Предложение более чем выгодное.

Она была права. При любом раскладе – даже если жених старый и лысый – я стану маркграфиней. И даже если обман раскроется (но какой обман?! ведь я, действительно, дочь графа Патриджа!), никто уже ничего не сможет поделать. Максимум я получаю гнев мужа и недовольство короля. Но не убьют же меня… Тут мысли мои споткнулись и потекли совсем в другом направлении.

Я мрачно молчала, а мачеха и Летиция напряжённо и внимательно следили за мной. Но их взгляды я замечала, словно со стороны, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Ещё вчера я двумя руками ухватилась бы за такую возможность… Стать замужней дамой, хозяйкой самой себе… Маркграфиню никто не посмеет упрекнуть в недостойном поведении её матери… У меня будут деньги и слуги… Я стану свободной… Только…

Только кое-что произошло со вчерашнего дня. И когда мужчина греет тебе руки своим дыханием, всё золото мира становится ненужным. Пусть я решила, что происшествие на водопаде – случайная встреча без последствий… Я ведь так решила… Поэтому и ушла… И кольцо оставила в качестве благодарности, а не в надежде, что мой спаситель бросится меня искать…

- Патриция? – почти вкрадчиво позвала мачеха. – Ну, что скажешь?

- Откажусь, - произнесла я твёрдо. – Простите, леди, но такая честь не для меня.

Летиция отчаянно всхлипнула, а мачеха только коротко вздохнула.

- Что ж, твоё право, - сказала она и потянулась к заварнику. – Ещё чаю?

Вот от этого отказываться было глупо, и я подставила чашку.

Пока тёмный ароматный напиток перетекал струйкой из фарфорового носика в чашку, я с наслаждением вдохнула запах, в котором смешались свежесть мяты и горьковатость чёрного чая, а ещё пахло летом и травами – от мёда, который не успел засахариться. Какое наслаждение даже чувствовать подобный запах, а если попробовать на вкус… Голова у меня закружилась, и это было приятное головокружение. Совсем как когда мужчина обнимает тебя, прижимаясь губами к виску…

- Выпей, чай очень удался, - услышала я голос мачехи приглушённо, будто издалека.

Я поднесла чашку к губам, сделала глоток, и совсем некстати вспомнила, что мачеха так и не притронулась к своему чаю. Головокружение усилилось, навалилась сонливость, пальцы стали как ватные, и я еле успела поставить чашку на стол, прежде чем повалилась на подлокотник кресла, проваливаясь в темноту, которая оказалась глубже, чем озеро под водопадом Синяя Борода.

3. Глава 3

Противный запах защекотал нос, я чихнула и проснулась, с трудом открывая глаза. Веки были тяжёлыми, тело затекло и болело, но я сразу поняла, что лежу в спальне мачехи, на её кровати, потому что потолок надо мной был украшен лепниной. Самая лучшая комната во всём доме. И окна на юг, чтобы всегда было тепло…

Нос снова защекотало, я поморщилась и отвернулась.

- Миледи, она пришла в себя, - услышала я голос экономки, а потом увидела и ей саму – с подожжённым гусиным пером в руке.

Его едким запахом меня и приводили в чувство. Но что со мной? Раньше я никогда не теряла сознания… Я попыталась сесть, экономка тут же подхватила меня под плечи, услужливо помогая, и в этот момент я обнаружила, что на мне не моё обычное платье из грубой шерсти, а шёлковое, алое – подвенечное!..

- Что это? – спросила я с трудом, касаясь яркой ткани, и обнаружила ещё два золотых кольца и браслет на своей руке. – Что со мной? – повторила я, недоумённо разглядывая наряд и украшения, которые явно не могли мне принадлежать.