- Много лет, миледи, - важно кивнул он. – Очень много лет.

- Вы устраивали приёмы ещё при леди Агнес, - сказала я как можно мягче и проникновеннее, - и, наверняка, были её правой рукой…

- Она доверяла мне во всём, - подтвердил он, и лицо у него стало мечтательным. – Какие столы мы накрывали в те времена! Какие блюда я подавал! Каждое было шедевром, миледи. Не побоюсь этого слова – шедевром.

- Даже не сомневаюсь, - подхватила я. – И какая жалость, что леди Агнес заболела и умерла. Это так печально…

- Печально, - согласился повар. – Мы все так горевали, когда хозяйка скончалась.

- Кажется, она спрыгнула с башни? – сфальшивила я.

Жан-Поль посмотрел на меня с удивлением и упрёком:

- Нет, что вы! Миледи Агнес умерла тихо, во сне. Так же, как и леди Элен.

- То есть как это – тихо? - переспросила я его. - Разве они не сошли с ума?

Повар замолчал, уставившись на меня так же, как и я на него.

- Говорят, все жёны милорда теряли рассудок, - медленно произнесла я, понимая, что тайн в этой истории больше, чем кажется на первой взгляд.

- Кто вам сказал? – выпалил Жан-Поль.

Пару секунд я колебалась, а потом сказала:

- Его величество король. Но выходит, он ошибся?

- Нет, не ошибся, - быстро ответил повар. – Всё верно. Сошли с ума. А теперь простите, миледи, я должен наточить ножи, - и он схватил два тесака с подставки, и начал точить лезвия друг о друга.

Я поморщилась от противного скрежета, но уходить не собиралась.

- Но ведь короля не было в замке, - мне пришлось повысить голос, чтобы повар меня услышал. – А вы были. И вам известно больше, чем…

- Ничего не знаю! – он побагровел, как слива. – Лучше всего об этом расскажет милорд, если вам угодно!

Промучившись ещё несколько минут, я ушла из кухни ни с чем. Жан-Поль наотрез отказывался говорить о покойных жёнах моего мужа, утверждая, что оговорился, и что король во всём прав.

Вот в чём-чём, а в этом я сильно сомневалась. И была уверена, что имела место не оговорка, а чистая правда. Но если две первых маркграфини умерли в собственных кроватях, то как же версия короля о семи сумасшедших жёнах? И ещё интересно, спали ли леди Элен и леди Агнес вместе с милордом Ральфом в одной комнате или нет?..

Эта мысль больно меня царапнула. Неужели, когда-то господин маркграф вёл себя с жёнами иначе? Как с жёнами, а не как с несмышлеными дурочками, которые даже не заслуживают знать, откуда может нагрянут опасность? Может, к кому-то из жён у него были особенно тёплые чувства?..

Я остановилась в полутьме коридора и посчитала на пальцах: одна повесилась, две спрыгнули с башни, одна утопилась – это четыре. Две умерли в своих постелях, а Клементина… Клементина из Плакли тоже умерла в замке. Интересно, что произошло с ней? Она приехала сюда без разрешения маркграфа, если верить сплетням бургомистрши, и маркграф был очень этим рассержен…

Версия короля трещала по швам, но заставить говорить правду его величество было труднее, чем разговорить слуг милорда Бирнбаума. Как будто все сговорились против меня. Решили свести с ума…

Я вздрогнула и потрясла головой.

Никто не сведёт меня с ума. Даже некий упрямый маркграф с деревянным лбом. И лучше всего вызвать его на откровенный разговор. Вот прямо потребовать, чтобы рассказал… чтобы ничего не скрывал…

Чтобы не растерять решимость, я тут же отправилась в спальню к мужу. Скажу, что мне всё известно. Про леди Элен, Агнес и Клементину. И посмотрю, как он будет выкручиваться.

Дверь в спальню была открыта настежь, и это показалось мне странным.

Но ещё более странным было то, что постель, в которой полагалось лежать больному, была пуста. Я заметалась по комнате и обнаружила, что пропали камзол и плащ, которые до этого лежали на сундуке. Милорд Бирнбаум оделся и куда-то уехал? Не сказав мне? Попросту сбежал?..