— У неё ночью была температура.

— Не было у неё никакой температуры! — Я повысила голос. — И, думаю, никакого врача не было. Про няню тоже ты соврал, да?

Он отвернулся. Ясно! Я едва не зарычала. Повелась, как наивная идиотка. Марионетка самая настоящая — он только чуточку дёрнул, а я и заплясала под его дудку. И правда дура!

— Я хотел, чтобы ты приехала, — всё-таки сказал он.

Его дочь хотела, он хотел… Яблоко от яблоньки недалеко падает. А если вспомнить мать Кати — далеко это яблочко пойдёт. Или покатится.

Ярость зашкаливала. Я хотела сразу уйти — хлопнуть дверью и всё, но не ушла.

— Тебе самому-то не стыдно? Чему ты свою дочь научишь? Врать, использовать людей, подстраивать их под свои желания?! Чему, Мир? Хотя… Господи, да о чём я! Это же для тебя в порядке вещей. Твой эгоизм не знает предела. И сам ты предела не знаешь. Но на этом всё. Моего предела ты достиг, хватит!

— Я хотел поговорить с тобой! — Он сделал ко мне шаг. Всего один — решительный и стремительный.

Этого оказалось достаточно, чтобы расстояние между нами сократилось донельзя. Каким чудом я не подалась назад — сама не знаю. Наверное, помогли всё те же злость и понимание, что он развёл меня, как простушку из глухой деревни.

— Ты хотел?! А ты не думал, что у меня есть дела, работа, свои планы?! Своя жизнь, в конце-то концов?! Ты хотел — и всё тут! Ты, твоя дочь… Почему ты всегда думаешь только о себе и своих желаниях?! Как можно быть настолько зацикленным исключительно на себе и том, что нужно тебе?! Ты всегда думал только о себе! Всегда, Дамир! Ничего не поменялось! Обычно с возрастом люди хоть чему-то учатся, но это не про тебя! Как ты об одном себе думал, так и продолжаешь! Ты… — Я махнула рукой. — Да ты о дочери даже своей толком не думаешь! Кем она вырастет, если уже сейчас ты её учишь врать ради собственного блага?!

— Я как раз обо всех нас думал! — рявкнул он. — И о Катьке, и о Машке. И о тебе думаю, чтоб тебя!

— Да что ты говоришь?!

— Кате нужна мать, Маше — отец!

— И ты, как посмотрю, активно метишь на эту роль!

Дамир поджал губы. Я заставила себя поглубже вдохнуть. Отвернулась, чтобы он не видел моего лица. Всё это было для меня слишком — куда больше, чем я могла выдержать. И двор, и дом, и проклятая подставка под зубные щётки, в которой моей щётки не было. И глаза его дочери, так напоминающие мне глаза Маши. Выть хотелось от гнева и бессилия.

— Саш…

Дамир подошёл и положил ладони мне на плечи. Я хотела стряхнуть его руки — не вышло. Он попытался повернуть меня к себе, но я не далась, дёрнулась. Он всё равно развернул. Очень серьёзно посмотрел мне в лицо, продолжая держать.

— Давай попробуем ещё раз, Саш. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Катьке нужна мама, Маше отец. Я это серьёзно. Да и тебе…

— А мне муж? — опередила я его.

Судя по его молчанию и пристальному взгляду, именно это он и собирался сказать. Сволочь! Да за кого он себя считает?! За моего благодетеля?!

Я покачала головой.

— Муж у меня скоро будет и без тебя. И отец у Маши тоже. Так что найди Кате другую мать.

— Что ты имеешь в виду? — Он опустил ладони к моим локтям и, сжав, подтянул меня чуть ближе.

На этот раз я всё же высвободилась. Отступила и, не отводя взгляда, чётко сказала, чтобы до него дошло с первого раза:

— Вчера Макар сделал мне предложение, Дамир. Как ты думаешь, что я собираюсь ответить?

Дала ему секунду на осмысление. Он почернел, глаза сверкнули, губы сжались, на скулах выступили желваки, на шее — вена. Я почувствовала удовлетворение.

— Правильно, Дамир. Я собираюсь сказать ему да.