— Ты не выйдешь замуж за Молотова! — просипел он. — Я не дам тебе этого сделать. — Он схватил меня за запястье и резко поддёрнул к себе. — Этого не будет никогда, Саша!

— Тебя забыла спросить! — Я рванула руку назад. — Всё! Я ухожу! — Я буквально взорвалась. Гнев всё-таки вышел за пределы терпения, переполнил чашу. — Не приближайся больше к нам! Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать, ни знать!

— Я сказал — ты не выйдешь за него! И никуда я из твоей жизни не денусь! Я тебя в покое не оставлю, запомни!

— Я всё тебе сказала! Ещё раз появишься рядом — я запрещу Маше общаться с твоей дочерью. В конце концов, ей не нужна подружка, которую с малолетства отец учит врать! Я своего ребёнка воспитываю по-другому и другому учу!

Развернувшись, я быстро пошла к двери. Меня колотило от ярости. Хотелось только одного: побыстрее оказаться на улице. Ещё лучше — встретиться с Макаром и поставить точку на прошлом. Действительно поставить. Отрезать его, словно гниющую часть самой себя. Да, пусть будет больно, но это нужно сделать, чтобы жить дальше.

— Сашка! — Дамир догнал меня в коридоре. Но на сей раз схватить за руку не смог, я вовремя отдёрнула её.

— Я не шучу, Дамир. В последний раз говорю тебе. Я больше не твоя комнатная собачка, Белозёров, не твоя тень! Больше я тебе не позволю распоряжаться моей жизнью! Ищи мать своей дочери где хочешь, трахай кого хочешь, но ко мне не приближайся! И к моему ребёнку тоже! Я любила тебя, Дамир! Давно! В прошлой жизни! Я на всё была готова ради тебя! Но ты меня предал. Это был твой выбор, и ты его сделал. Я тоже сделала свой. Я тебя не прощу! Никогда, Мир, не прощу! Запомни!

Я схватила с вешалки пальто, стремглав обулась и вышла из квартиры. Пока ехала в лифте, ещё как-то боролась с подступающими слезами, хотя саму трясло, как в припадке. Боролась с ними, пока шла по улице. Вскинула голову, подставила лицо не по-весеннему холодному и мокрому ветру. Боролась, пока открывала неподдающуюся дверцу автомобиля. Мир вокруг становился размытым, руки дрожали всё сильнее и сильнее. В машину я не села — буквально рухнула в кресло. Попыталась пристегнуть ремень, но ничего не вышло. Раз, два — ремень выскользнул из пальцев, с губ слетел судорожный всхлип. И сразу же за ним второй, а потом они стали бесконечными.

— Ненавижу тебя, — прошептала я. — Ненавижу, Мир! — прорычала, смахнула слёзы и взвыла раненым зверем. Завела машину, но с места не тронулась.

Не прощу! Никогда не прощу! Плечи тряслись, меня буквально выворачивало от накатывающей истерики.

Ничего не соображая, сорвалась с места. Колёса взвизгнули, машину тряхнуло. Я ничего не видела, кроме глаз Дамира, не чувствовала ничего, кроме его рук и дыхания. Перед стеклом что-то мелькнуло, и я поспешно затормозила. Собака… Медленно прижалась к обочине и выключила двигатель. Шумно вдохнула через рот, но слёзы не прекратились — хлынули с новой силой.

— Не прощу, — выдавила сквозь рыдания и забралась на кресло с ногами. Обхватила колени, буквально сложившись пополам. Соседний двор, такой же знакомый, как и тот, из которого я уехала. И такой же теперь чужой. Тут всё теперь чужое. И даже я сама себе чужая. Потому что вопреки прошлому сердце всё ещё болит. И слёзы эти тоже вопреки прошлому. Но я справлюсь. Когда-то справилась, справлюсь и теперь.

13. Глава 13

Дамир

— Да чёрт подери! — процедил я, проводив Сашкину машину взглядом. — Чёрт!

С досадой саданул кулаком о подоконник и стиснул зубы. Смотрел на угол дома, за которым скрылась машина, а внутри всё так и бурлило раскалённой лавой.