Сэм велит всем приготовиться, и Зак начинает тяжело дышать. Его прекрасное лицо искажается до неузнаваемости от овладевшего им безумия. Точно так же, как лицо Хавьера под гримом. Прямо на моих глазах Зак как будто превращается в другого человека.

Объявляется начало съемки, Зак атакует пакеты резиновым ломиком, и ему в лицо брызжет кровь. Когда съемка заканчивается, Сэм отсматривает видео и решает, что вышло недостаточно реалистично. Команда гримеров со мной на хвосте спешит на площадку.

Вооружившись салфеткой и бутылочкой средства для удаления фальшивой крови, я встаю перед Заком. Его дыхание замедляется, но взгляд затуманен и устремлен куда-то вдаль. Я прикладываю салфетку к его лбу, чтобы стереть красные брызги, и он впервые смотрит на меня. Как будто вернулся из какого-то темного места. Выражение его лица смягчается, и он улыбается.

– Привет.

– Привет, – отзываюсь я, пытаясь сосредоточиться, но у него на нижней губе капля крови, и моя обязанность ее вытереть. Прикоснуться к его губам. При этом я чувствую на себе его взгляд.

– Это наш последний вечер, – замечает он.

Я рискую встретиться с ним взглядом и растворяюсь в нем. В его присутствии. Его близости. Я понимаю, что мне предлагают еще раз встретиться в джакузи. И поскольку он чертовски хорошо выражает каждое свое чувство взглядом, я вижу и его внутренний конфликт тоже. Нерешительность, смешанная с любопытством. У меня мелькает короткая, мимолетная мысль – словно искра на миг осветила тьму, – что, возможно, ему трудно не думать обо мне, как и мне трудно не думать о нем.

Ни за что на свете.

Вчерашняя грязная история с Клэем должна была выбить Закари Батлера из моей головы, но теперь, когда я провожу салфеткой по его щекам и подбородку, у меня дрожит рука. Тревожные звоночки вины и горя начнут звонить, даже если я просто рассмотрю возможность…

Зак нежно улыбается.

– Итак, я тут подумал…

– Готово, – перебиваю я и быстро отступаю назад.

К нам подлетает гример, чтобы поправить все для кровавой сцены, а я отворачиваюсь, чтобы не видеть реакции Зака. Хорошей или плохой.

Все начинается заново. Во второй раз Сэм одобряет брызги крови, и меня приглашают сфотографировать лицо Зака для последующих съемок. Он тяжело дышит, но при виде меня его взгляд сразу смягчается. Безумие отступает, и он снова становится самим собой.

Делай свою работу, делай свою работу, делай свою работу.

Я подхожу ближе и делаю фотографии на мобильный телефон гримерной команды.

– Я как раз собирался спросить, – говорит Зак, – прежде чем нас так грубо прервали…

– Необходимостью убийства бедного Хьюго.

Улыбка Зака становится шире, и его карие глаза загораются надеждой.

– Наш разговор прошлым вечером был… приятным. Я не хочу вторгаться на твою территорию, но если сегодня вечером ты туда собираешься…

– Не собираюсь, – отвечаю я и через камеру телефона вижу, как немного вытягивается его лицо. – Ну, или не знаю. Возможно.

Он оживляется.

– Хорошо. Может, мы могли бы?..

Второй ассистент просит всех занять свои места, и меня спасает щелчок грифельной доски. Все начинается заново, и я наблюдаю, как Зак полностью выкладывается на камеру. Теперь действие выглядит более естественно, хотя он всего лишь бьет по маленьким пакетикам с кровью.

Когда все заканчивается, Сэм кричит:

– Снято! Мы молодцы.

На сегодня Зак свободен. Он выглядит ужасно уставшим. Измученным. Так, словно ему не помешало бы провести вечер в расслабляющем горячем джакузи.

Довольно эгоистично его этого лишать, учитывая, что место изначально мне не принадлежит.