– «И смерти нет, ведь я стою». – Поймав его острый взгляд, я начинаю смеяться. – Ладно, она мрачновата, но мне очень нравится.

– Почитай мне что-нибудь.

Я с глупым видом моргаю.

– Прости?

– Я никогда не слышал этого стихотворения. Хотелось бы послушать.

– Ты сейчас серьезно?

Закари отпивает глоток вина.

– Трудно поверить, что мне интересна поэзия, потому что я парень?

В тебе много такого, во что трудно поверить.

Я сдерживаюсь, чтобы не выпалить эту мысль вслух. При свете уличного освещения начинаю декламировать строфу из стихотворения.

У меня перехватывает горло. Я захлопываю книгу и убираю ее подальше.

– Как-то так.

– Звучит печально, – замечает Зак. – Почти невыносимо.

Я пожимаю одним плечом.

– Временами именно так она и ощущается.

– Кто?

«Жизнь», – едва не вырывается у меня. Жизнь после того, как у кого-то она оборвалась. Я поднимаю глаза и вижу, что Зак смотрит на меня с нежностью.

– На этом закончим с минуткой поэзии. К слову, о мрачности, – говорю я, беря вино и меняя тему с эпической скоростью. – Еще никогда в жизни я так не жалела несчастные пакетики с кровью.

– Эй, они знали, на что идут, когда соглашались на эту работу, – беззаботно отвечает Зак, давая мне возможность переключиться.

– Это… бессмысленно.

– Верно, но уж как есть.

Как есть…

Мы обмениваемся улыбками, и наступает молчание.

Наконец я говорю:

– Так это странно, да? Суперзвезда и пустое место вместе нежатся в горячем джакузи.

– Ага, немного странно, – соглашается Зак. – Но здесь нет никакого «пустого места». И будет здорово, если мы сможем на секунду притвориться, что никакой кинозвезды тоже нет.

– Просто двое обычных людей?

– Которые вторглись на чужую территорию, пьют дешевое вино и читают стихи, – заканчивает он с ухмылкой. – Как ты нашла этот оазис?

– Мне повезло.

– Я имел в виду, что ты изначально искала?

Ладно, это уже более глубокий вопрос, к которому я не готова. Тянусь за вином, чтобы выиграть немного времени. Что можно рассказать Заку, чтобы не показаться сумасшедшей? Только не правду, что я коллекционирую укромные уголки по всему миру, где никто не сможет увидеть меня и мое горе. Что это место идеально, потому что я могу притвориться, что любые непрошеные слезы – всего лишь капли воды из джакузи.

– Нашла его, когда Тед отправил меня проверить территорию, – говорю я. – Кто-то забыл выключить горячую воду, и я не сочла нужным сообщать им об этом факте.

Зак кивает и погружается в воду до подбородка.

– Я рад, что ты этого не сделала. Спасибо, что позволила мне передохнуть в твоем убежище.

– Технически оно не мое, так что…

Снова молчание. Зак закрывает глаза. Его угловатые черты лица смягчаются, напряжение спадает. Он разительно отличается от своего персонажа, Бойда Шелтона. Во всех своих ролях он выглядит по-разному. Даже в роли Феликса Флеминга, мудрого гангстера с золотым сердцем, которого он сыграл в фильме «Безумная восьмерка». Эта роль принесла ему номинацию на «Оскар» за лучшую мужскую роль второго плана на предстоящей в этом году церемонии. Ему карандашом нарисовали маленькие усики, прилизали волосы, и он заговорил с идеальным старомодным акцентом. Ему каким-то образом даже лицо удавалось изменить. Разные лица на разные роли, и именно их видит мир.

Но я вижу в нем его самого.

Я делаю еще один глоток вина, затем отставляю бокал на бортик, и слышится тихий скрежет стекла о цемент. Зак открывает глаза.