Меня позвали сделать еще несколько снимков на тот случай, если понадобится повторить. Я подхожу к Заку и встаю перед ним.

– Как все выглядело? – интересуется он.

Я замираю.

– Ты меня спрашиваешь?

Он серьезно кивает.

– Мне все говорят, что вышло идеально.

– Это не так, – отвечаю я, встречаясь с ним взглядом. Несмотря на все тревожные звоночки и ненависть к самой себе, что-то во мне хочет сказать ему правду. – Это было грязно, жестоко и дико.

Его взгляд останавливается на мне.

– Спасибо.

– Ага, – отвечаю я, и мы на мгновение замираем. Вокруг никого, и даже моя собственная боль кажется далекой.

Но я прихожу в себя и встаю на цыпочки, чтобы сделать несколько снимков.

– Какой же ты высокий, черт возьми.

Зак мгновенно наклоняется еще ниже, так что мы оказываемся лицом к лицу. Я смотрю в его потрясающие карие глаза, которые кажутся глубокими, как каньон, и быстро загораживаюсь экраном телефона.

– Ну? – спрашивает он после паузы.

– Что «ну»?

Зак выпрямляется и отводит мой телефон в сторону. Он ничего не говорит, только вопросительно выгибает бровь и улыбается. Я ожидаю, что в голове раздастся громкий сигнал тревоги, но чувствую себя на удивление спокойно. Я выгибаю бровь в ответ.

– Вчера вечером мы выпили все вино.

Улыбка Зака могла бы согреть маленькую планету.

– Я с этим разберусь.

КИНОЗВЕЗДА и ассистент, дубль второй.

– Какого черта я творю? – бормочу я несколько часов спустя, погружаясь в горячую воду джакузи. Съемки прервались на ночь, вся съемочная группа разошлась по домам, а полуголая я вот-вот окажусь в компании одной из крупнейших мировых кинозвезд. Снова. – Это безумие.

Меня смущает не то, что он кинозвезда. Все дело в том, что в Закари Батлере меня ничего не смущает. Что невозможно. Никто не может быть настолько красивым, обаятельным и, казалось бы, добрым, будучи при этом безбожно богатым и знаменитым. Я сказала правду о том, что не читала бульварные статейки о его разваливающихся отношениях с Евой Дин, но я много чего слышала. Со слов других она предстает ядовитым кошмаром, но у каждой истории есть две стороны, верно? Может быть, сегодня вечером Зак тоже покажет свою ядовитую сторону.

И тогда я сразу же захочу с ним переспать.

Лицо резко обдает жаром, и дело не в горячей воде. Я уже почти готова уговорить себя уйти, прежде чем все зайдет слишком далеко, когда слышу приближающиеся шаги. Из-за угла выходит Закари, одетый в длинные шорты и футболку. Под мышкой у него полотенце, а в руке бутылка красного вина.

– Подношение в зону абсолютной честности, – произносит он, с ухмылкой поднимая бутылку.

Ох, он слишком милый. Это ему не на пользу.

– Что это? «Шато Лафит» 1890 года выпуска из твоего личного погреба во Франции?

Он изучает этикетку.

– Скорее, Кендалл Джексон 2023 года выпуска из ближайшего винного магазина.

Зак снимает футболку, а я делаю вид, что очень увлечена поисками штопора в своей сумке. Наконец нахожу его и позволяю Заку поухаживать за дамой.

– Черт, – ругается он, открывая пробку. – Не догадался принести второй бокал. Думаю, нам снова придется делиться.

– Похоже на то, – отвечаю я, гадая, не «забыл» ли он так же, как я «забыла» прихватить по дороге сюда пластиковый стаканчик из зоны кейтеринга.

Он наполняет бокал до краев и протягивает его мне.

– Твое здоровье, – говорю я и делаю глоток, а затем передаю ему.

Зак повторяет за мной, а затем кивает подбородком на книгу, которую я положила рядом со своей сумкой.

– Что за книга?

– Сборник стихов Эмили Дикинсон.

– Хм-м-м, мрачновато. Как называется стихотворение, которое ты сейчас читаешь?