— Любил… — Роутэг хмурился так, что весь его лоб пошел складками. — В каких действиях мужчины это должно выражаться?

— Господи… ты… — Я прикусила краешек губы, чтобы не сорваться. Это просто пытка какая-то! — Ты же не издеваешься сейчас надо мной?

— Издеваюсь? Хочу причинить страдание? Нет. Мне необходимо знать все это, я уже говорил тебе. Я не могу допустить ошибки, которая приведет к отторжению. Ведь быть просто самым сильным и логически подходящим вариантом недостаточно, так? Я верно истолковал твою прежнюю реакцию?

— Верно, — пришлось подтвердить мне. — На самом деле во всем, что касается любви и вообще чувств у людей, все обстоит не слишком логично и предсказуемо. Одно и то же действие может восприниматься от разных людей по-разному.

— Поясни.

Вот странно, он ведь просил, а не приказывал, несмотря на эту манеру отрывисто произносить свои вопросы, не смягчая их никак. Но раздражения во мне не пробуждалось. Боль от растревоженной воспоминаниями об утраченном души — да, а вот раздражения не было. Его любопытство было не оскорбительно, оно просто было.

Вздохнув, я внутренне смирилась и присела на край кровати.

— Если ты испытываешь к человеку симпатию, он нравится тебе изначально, то любое его действие или, скажем, подарок, забота и даже глупости какие-нибудь кажутся приятными, желанными. Радуют. А если человек тебе неприятен или просто чужой, то это напрягает. Тяготит и внушает дискомфорт.

— Сферы секса это также касается?

— Особенно ее. Настойчивость, даже где-то чрезмерная жажда от любимого греет душу, будит твои желания, заставляет ощущать себя… ну, не знаю… самой красивой женщиной. Желанной в самом лучшем смысле. Прикосновения, любые, даже мимолетные согревают и приятны, от них внутри трепещет. С тем же, к кому нет тяги, все наоборот. Каждая попытка сблизиться или дотронуться отвратительна, вызывает агрессию или страх. В зависимости от обстоятельств.

— Как нам проверить это между нами? — не замедлил задать Каратель свой новый вопрос. — Можно мне прикоснуться к тебе, чтобы узнать? — Черный резко выпрямился на кровати, подаваясь ко мне, хотя его руки недвижимо так и лежали по бокам. Однако дыхание поменялось, став рваным, а взгляд на моем лице налился такой интенсивностью, что я почувствовала себя сидящей у открытого пламени. — И если результат изначально будет отрицательным, возможно ли изменить это позже каким-либо образом?

— Потише! — Я не смогла удержать себя и сорвалась с места, оказываясь опять на ногах. — Не сразу же все! Давай мы все же сначала позаботимся о твоем полном выздоровлении, а после…

— Мое тело восстановилось уже в достаточной степени для однократного акта совокупления. — Даже не глядя на Карателя впрямую, я видела, что он весь подобрался на кровати. Словно готов был броситься, сделай я еще хоть шаг.

— Я так не думаю. Ты выглядишь еще истощенным.

— Непривлекательно? Нет влечения? При полном исходном состоянии будет лучше? — закидал он меня новыми вопросами.

— Да, так будет лучше.

— Хорошо. — Он откинулся на спинку кровати обратно, моментально начав дышать ровно.

— Пойду посмотрю, как там мясо. — Я практически побежала к дверям.

Это что сейчас случилось? Я уже пообещала ему, что мы попытаемся заняться сексом? Совсем скоро, судя по тому, как быстро он выздоравливает. Хотя попыткой это может быть, только если не выйдет расслабиться у меня. Того, что засекла краем глаза, было достаточно, чтобы понимать — черный не врал. Для… совокупления он достаточно восстановился. Вот, чем это будет, да? Совокуплением?