Должно быть, просто стресс. Когда Фастер станет легче, и ему станет легче. Когда все это переживется, наверно, это чувство придет. Пора бы пожить для себя.

Мужчина продолжал стискивать зубы. Давно пора. Эмма… смириться. Еще очень молода. Отпустит. Он застыл на лестнице, и сжал пальцами деревянные перила. Вообще-то ей стоило заметить. Но раз нет… так нет. Все сказал сам.

Она нервно сглотнула, слыша удаляющиеся шаги. Должно быть, на этот раз все. Губы тряслись, а перед глазами все плыло. «Ненавижу» - шептала Фастер, однако, ненависти не чувствовала. Только боль. Лучше бы не улыбался ей, лучше бы говорил все открыто. Лучше бы… презирал. Сердце схватывало и сжималась – легкая аритмия. Слезы продолжали капать на обивку. Весь из себя такой заботливый, правильный. Заботливый врун и лицемер. Предатель.

И все равно хотелось выть от боли. Она всей душой его любила. Всем, что было внутри, без остатка. Подарила бы ему себя, если бы могла.

Только ему этот подарок был не нужен.

Никогда.

Понемногу Эмма начинала дремать, но тут же просыпалась, затем снова проваливалась в дремоту. Измотанное тело вздрагивало само собой, когда за окном светлело. Медленно сходил белесый туман. Травы обнимала роса.

Когда она вновь резко открыла глаза, белый свет падал рядом на подушку. По-прежнему мимо окон летали птицы, и Фастер почувствовала внезапное, тяжелое желание подойти к стеклу. Дотронуться до него. На секунду представить, что она одна из этих птиц. Что ночью… да и днем ничего не было. Она просто летит в белое небо, и прорезает тонкими крыльями воздух. Улетает.

На кухне раздавалось шевеление. Тихий говор, стук тарелок. Эмма стиснула зубы, медленно поднялась, и тут же услышала звон в ушах. На ватных ногах вышла, затем медленно, шатаясь пошла на кухню. Не ребенок, чтобы сидеть и ждать, пока «родители» уйдут на работу. Мерзко.

- Доброе утро. – Послышался глухой мужской голос. – Как спала? Не надо ночевать в гостиной. Я подниму тебя на этаж, когда это будет нужно. – Он качал в белой чашке черный кофе. Прятал глаза с тяжелыми синяками от света, и постоянно щурился. Иногда нервно поправлял ворот рубашки.

- Я иду на физиотерапию сегодня. Не знаю, когда вернусь домой. – Эмма мельком осмотрела Белиту, которая, глядя в зеркало пудреницы покрывала губы тонким слоем блеска.

- Что за физиотерапия? – Нейт сузил глаза. – Это на самом деле необходимо?

- Удачи вам, мисс Фастер. – Послышался щелчок. Пудреница захлопнулась, и девушка убрала её в бежевую сумочку из натуральной кожи. – Надеюсь, это поможет вам стать самостоятельнее, и меньше по жизни рассчитывать на других. Самостоятельность необходима всем людям, особенно тем, у кого инвалидность. Я думаю, когда вы…

- Бел!! – Рявкнул Штайнер, но тут же взял себя в руки, прикрыл глаза и покачал головой. – Не надо так говорить. Я – здоровый человек, и даже я не хочу это слышать. Эмма… тебя забрать оттуда? Сколько времени займут твои занятия?

- Это до вечера. – Фастер уверенно сжала кулаки. – Я приду сама. А если очень устану – возьму такси. Не страшно.

- Ладно. – Нейтан кивнул. – И прошу тебя, заряжай телефон. Это не сложно.

- Заряжу. – Эмма склонила голову, и лицо скрылось в тени волос. Затем, попятившись, медленно вышла в темный коридор.

Штайнер вздохнул, сжимая в руке кружку. Что… вообще вчера было? Скопился стресс, и самоконтроль треснул. Настолько сильно, что решил ночью выпить. А что было потом? Извинялся перед «младшей сестрой» за то, что она не в его вкусе. Сейчас эти воспоминания, почему-то, стыдили.