Не в его вкусе? В конце концов, он спал с ней, даже если не по собственной инициативе. Можно ли после этого выдавать что-то в духе: «ты привлекательна, но не для меня». Если не для него, то у него бы просто не встал. Разве нет? Нейт сконфуженно уставился на новый кухонный кран, из которого медленно вытекали капли. Вытекали, затем капали на керамическую раковину, и оставляли после себя тихий долгий звук.

Возможно, «не в моем вкусе» было очевидным преувеличением, чтобы как-то оправдаться. Перед ней, или перед самим собой, но сложно было думать об этом. Стыдно. Штайнер подошел, и со злобой выплеснул остатки кофе в раковину. Нужно называть вещи своими именами. Была бы «не привлекательной» - не спал бы, все остальное – отговорки, чтобы отбелить себя. Чтобы торги с совестью проходили еще более успешно.

Почему-то понимание того, что это отговорки, бесило. Нейт швырнул бедную кружку в посудомоечную машину, и по ней поползла тонкая, едва заметная трещина. Белита вздрогнула, и как-то странно посмотрела на мужчину, однако, ничего не сказала.

Психовал. Не хотелось нарываться.

* * *

Синий ковролин. Старые женщины, тренажеры, мужчины на костылях. Тихий, веселый говор. И… молодой человек. С потрепанным блокнотом, и тонкой шариковой ручкой в нагрудном кармане.

- Сразу оговорим несколько пунктов. Хорошо? – Доктор Даглас опять улыбался. Однако, в этот раз эта улыбка была сухой. Серьезной, а взгляд пристальным, словно он оценивал свою пациентку, и собирался делать на нее ставку. – Вы слабы, вы сами это понимаете. Однако, вы не должны позволять людям разговаривать с вами, как со слабаком. В нашем веке сила не в мышцах. Сила внутри вас. Пока вы позволяете другим смотреть на вас, как на слабака, вы – слабак. И дело не в том, можете вы подняться по лестнице, или нет. – Мужчина прикрыл глаза. – Молодая женщина с дистрофией мышц может быть сильнее ММА-боксера, если она сильна духом. Услышали это? – Он занес руку, чтобы погладить девушку по голове, однако та резко перехватила её в воздухе, и чуть-чуть улыбнулась.

- Раз так, то не нужно меня хвалить, как ребенка, поглаживать. – Эмма прищурилась. – Если честно, я терпеть не могу, когда меня гладят по голове, а все так и норовят. Терпеть не могу.

- Великолепно. – Даглас искренне улыбнулся. – Это было сильно. Но теперь реальность. – Он повел рукой дальше, и Фастер широко раскрыла глаза. Врач игнорировал тот факт, что она его держала, и все же стал гладить её по голове. – Как бы вы не были сильны духом, это вас не спасет тогда, когда мерой будет физическая сила. Вас спасет только готовность дать сдачи, зная все физические способности своего тела.

- Вы… - Она растерялась. Сжала зубы, и попыталась «вылезти» из-под поглаживаний. – Не делайте так больше. Просто не делайте. Я вас прошу. – Эмма поежилась. По голове её всегда гладил Нейт, и теперь это прикосновение было сродни электрическому разряду. Разряду дикой боли.

- Я вас услышал. – Майрон стал серьезен. – Прикосновения к голове для вас много значат? Возбуждают, может?

- Что за вопрос? – Фастер почувствовала, как дыхание учащалось от шока. – Я же сказала, потому что все так пытаются сделать. Раздражает.

- Прямо-таки все? – Врач слегка опустил голову в бок и лукаво улыбнулся.

Девушка вздохнула. От его проницательности хотелось провалиться сквозь землю. Неужели всё, что он озвучивает, написано у нее на лице? Быть не может. Лицо, как лицо. Скорее всего, он просто додумывает.

И попадает в точку. Раз за разом.

- Со мной вы научитесь ходить на каблуках. – Доктор Даглас наклонился над своей пациенткой. – Взбираться по лестнице без чьей-либо помощи, и… отстаивать свою позицию. Даже если оппонент воспользуется вашим физическим состоянием, вы будете знать, что делать. На вас никто больше не посмотрит, как на обузу.