Сейчас со мной можно делать что угодно. Ему можно. И Федор это понимает. Потому что уже в следующую минуту меня подхватывают на руки и несут в сторону кровати. Благо, что спальня тут же.

Боже, храни квартиры-студии.

Мы прошли почти половину пути, когда тяжелое, густое как кисель, молчание разрывает телефонный звонок. Самая неуместная для такого случая мелодия – джингл из новогодней рекламы, которому я подпевала каждый раз.

Федор останавливается. Смотрит на меня все еще мутным взглядом, но сейчас в серых глазах зажигается что-то похожее на озарение. Он хмурится, когда мы оказываемся напротив стола, на котором зудит и подпрыгивает телефон.

- Я принесу.

Меня опускают вниз. Здесь будто совсем другое время и даже погода. Мне больше не жарко. Наоборот, хочется закутаться в махровый халат по самый нос. Поджав под себя пальцы, я трогаю носками пол, чтобы отыскать ту самую доску, которая издает мелодичный скрип. Чтобы никогда не наступать на нее и не нарушать больше тишину этой квартиры. Становится максимально неловко, в присутствие Федора. Черт, да где же этот дурацкий телефон!

Я поднимаю взгляд вверх и натыкаюсь на что-то не читаемое в глазах своего соседа. Он смотрит на экран моего айфона так, что мне становится страшно:

- Если там бабушка, то лучше ответить, - стараюсь улыбнуться.

Он не разделяет моей веселости. Молча, все так же не говоря ни слова, поворачивает телефон экраном ко мне, и я сощуриваюсь, чтобы прочитать имя.

Четыре буквы капслоком. Первая возвращает в реальность, вторая окатывает водой, третья дает под дых, последняя лишает воздуха. А все вместе они образуют красивое русское имя.

И-В-А-Н.

Экран телефона то вспыхивает, то гаснет. А вместе с ним гаснет и вспыхивает огонь в моих глазах, стучит и замирает сердце, скручивает и отпускает мышцы. В ту секунду я еще не верила, что Ваня действительно существует. И если бы не Федор, ни за что не взяла трубку. Спрятала голову под подушку и ждала, пока кто-то на другом конце провода не потеряет терпение и не перестанет звонить.

- Может, ответишь? – жесткая линия губ Федора изломилась вниз. С равнодушным видом он всучил мне телефон и отошел в сторону кухни. Вроде далеко, но все еще на виду. Так, чтобы слышать разговор, пока делаешь вид, что чем-то занят.

Теперь аппарат вибрировал уже у меня в руках.

Теперь это стало проблемой, от которой нельзя просто отмахнуться. По крайней мере, ни когда на тебя испытующе смотрят серые холодные глаза. Скрестив руки на груди, он окончательно закрылся от меня, будто и не было нашей близости, от которой все еще горела кожа.

Я улыбнулась, глядя в сторону Федора. Выпрямила спину, развернулась так, чтобы выглядеть более величественно и строго. А мысленно сказала спасибо, что он отошел и не видел, как сильно дрожали мои пальцы.

В одно движение коснулась зеленого бегунка, все еще надеясь услышать гудки.

- Алло, - голос не дрожал. Почти.

- Алло! Алло, кнопка, ты слышишь? Алло!

- Слышу - пол под ногами показался мягким, как батутная сетка. Потому что уже в следующий шаг мои колени подогнулись. Я дрогнула.

- Ох, - кто-то совершенно незнакомый… кто-то все еще важный для меня… кто-то, кого зовут Иваном, выдохнул и затараторил дальше, - как хорошо, что удалось дозвониться! Я еле выбил телефон, тут одни идиоты… ладно, об этом расскажу позже. И главное, ни за что не разрешали звонить, пока я не сказал, что ты моя невеста. Пришлось показать твое свадебное платье, то, с объявления. Наврал, что ты купила фату и ждешь меня. Цирк, короче.

- Кому показал платье?