В центре стола стояла деревянная дощечка, на которую хозяин торжественно высыпал горсть маленьких, потемневших от времени костей. Рядом кто-то постукивал деревянными ложками – в размеренном, медитативном ритме. Над столом раздался глухой, странный гул – кто-то мычал, как будто в древнем ритуале. Постепенно к этому мычанию стали присоединяться и другие – сначала хозяйка, потом жена Майкла, даже тётя Золя. Хозяин раскачивался взад-вперёд, глаза, полузакрытые были.

Генри, нахмурившись, наклонился к Лукасу: – А… что они сейчас делают?

– Молятся, наверное – неуверенно сказала Лукас.

– Это молитва? – спросил Генри чуть громче, обращаясь к хозяину.

Ребёнок – сын Майкла – вдруг вскинул голову от своего рисунка: – Нет, – сказал он резко. – Это поминалка.

– Прекрасно. Только этого и не хватало: сидеть в ритуальном зале с мясом, картошкой и угрозой внезапной некромантии.Ребёнок поднял голову от рисунка, посмотрел прямо, с удивительной серьёзностью.– Сэр, – сказал он почти спокойно. – А вы как думаете?

Хозяин продолжал мычать, не открывая глаз, раскачиваясь всё сильнее. Жена Майкла подхватила ритм ложками. Ребёнок снова склонился над рисунком, где угадывались тени, вытянутые руки и человек в маске.

Генри только смотрел. Оцепенело. Как будто попал в сон, который кто-то выдумал заранее.

Только после этого за столом снова зазвучали привычные голоса.– Ну и зачем ты сюда приперлась, Лили? Напомнить, кто испортил жизнь моему мужу? – прорезался ворчливый голос Марии.

– Дорогая, не нужно сейчас, – небрежно заметила мать.– А чего стесняться? Мы ж вроде как семья.– Была, – спокойно бросила Лили, без тени улыбки. – Теперь же у вас всё хорошо.

Золя тем временем разложила по тарелкам тушёное мясо и картошку, разлила вино.– Угощайтесь, – сказала она бодро. – Мясо свежее, картошка из своего погреба, вино – ароматное, домашнее…Она на миг задержала взгляд на гостях и добавила с фирменной усмешкой:– Пока не докажете обратное.

Мать Майкла вскинула брови:– А помните первую невесту? Как же её звали… Ах да. "Неваляшка". Все её так в школе и называли…Такая… круглая, простая. Но хотя была дерзкая.

– Мам, не начинай… – Майкл тихо опустил взгляд, не вмешиваясь.

– Не «мамкай», – фыркнула она. – Такую девочку, как Лили, упустил… – За братца твоего вышла – а зря. Хотя… какой он тебе брат, – пробормотала она почти себе под нос и тут же перешла на другое.

Правда, он вечно куда-то встревал. Искатель приключений, как и ты. Только проку от вас обоих – ноль. Лучше бы ты, доучился на химика. Толку было бы больше. А то – и учёбу, и всё остальное бросил…Пошёл бы, как отец, работать на «КАЛАЧ».

Генри приподнял бровь: – «Калач»?

– Ну да, – махнула рукой мать. – Там как-то переводится, я не помню… Не суть. Это наш местный химический завод. Там хорошо платят.

– А ты, Лилечка, – мягко сказала тётя Золя, неожиданно тепло, – была моей любимой невестой. Помнишь, как вы с Майклом в детстве свадьбу играли? Он кольцо сделал из фольги, ты губы маминым карандашом рисовала… А шторы вместо вуали – до сих пор вспоминаю, как смеялись.

– Да, помню, – тихо сказала она. – Было весело.– До поры, – буркнула Мария.

Вино налили. Щелчок пробки, лёгкий аромат, и бокал оказался у Лукаса. Жена Майкла, молча, долила ему. Профессор кивнул: – Благодарствую.

– Ммм. Неожиданно приятно. А из чего? – Яблоки, – спокойно ответил хозяин, не поднимая глаз. – С нашего сада. У самого мыса.

– Проклятых? – уточнил Лукас, бокал чуть дрогнул в руке.

– Кто как называет, – пожал плечами хозяин. – Я говорю просто «Мыс». А чужие всегда боялись того, чего не знают.