— Сам? — удивился король. — Вот как? У тебя есть кто-то на примете?

— Пока нет, но…

— И не будет, Эридан. Признай — ты никогда не сделаешь выбор. Каждая русалка будет недостаточно хороша. И для тебя, и для Ламараллина. В данном случае я согласен с Кассианом: если марна для наследника Ламараллина не родилась…

— Я наслушался об этом от советника, отец. Довольно.

— Тогда к чему этот разговор?

— Но ведь не я его начал.

Эридан заметил, как отец покачал головой. Он понимал, что ведет себя непозволительно — отец был бесконечно добр, и сердце его болело за сына, но принц ничего не мог с собой поделать. Скоро его жизнь изменится, а он, будущий повелитель Ламараллина и всех Семи Морей, не властен над этим.

Вдалеке показались шпили замковых башен, а Эридан все продолжал хмуриться, хотя вид родных стен обычно приносил успокоение. Акулья охота тоже не принесла долгожданного покоя. А еще эта дерзкая девчонка, что посмела так разговаривать с ним. Подумать только! Живет на окраине Ламараллина, имеет отвратительные манеры, а дерзила ему так, словно является принцессой крови!

— Неужели ты считаешь, что в Семи Морях нет ни одной русалки, достойной стать твоей супругой? — снова нарушил молчание король.

— Ни одна из них не воспитывалась во дворце с рождения, отец.

— Но ведь мы пригласили лишь представительниц знатных семейств. Разве ты не сам настоял на этом?

— А ты можешь себе представить рядом со мной торговку с рынка, отец? — Эридан вновь вспомнил о дерзкой девчонке. — О чем я буду разговаривать с ней? О ценах на водоросли? Ты был бы рад такому союзу?

— Я буду рад, если будешь рад ты. Но отчего ты считаешь, что русалка из знатного семейства не справится с управлением королевством? Сразу же после свадьбы мы пригласим для нее учителей. А Кассиан будет рядом, чтобы помочь. К слову, его дочь Корделия тоже будет присутствовать на балу. И, возможно, именно она…

— Прошу тебя, отец, — поморщился Эридан, не дав отцу договорить. — В последний раз, когда я имел удовольствие с ней разговаривать, она поинтересовалась, не чешутся ли у меня ноги, после того, как я оказываюсь на суше.

Король лишь хмыкнул в бороду.

— И одну из таких русалок я и должен сделать своей супругой? — продолжал Эридан. — Зачать с ней наследника? Любить и уважать ее?

Отец Эридана вздохнул.

— Короли не имеют права на любовь, сын мой.

— Но ведь ты любил маму.

— Нам повезло. Несказанно. Наша любовь выросла из крепкой дружбы. Сперва мы стали друзьями, но в тот год, когда Кайлани расцвела, я словно впервые взглянул на нее… — Эридан видел, как взгляд отца затуманился, как и всегда, когда они говорили о матери. — Такой же судьбы я бы желал для тебя. Но мы не властны над волей богов. Не только здесь, под водой. Двуногие этим мало отличаются от нас.

— Тогда самый последний бедняк гораздо счастливее владыки Семи Морей.

— Думается, самому последнему бедняку было бы что возразить тебе на это.

Эридан не стал спорить. К тому же дельфин уже проскользнул в витые золоченые ворота замка Ллин. Ладья замерла, и к королю с наследником заспешили лакеи. Около ведущих в замок дверей замаячила костлявая фигура советника. Эридан его недолюбливал, хотя отец высоко ценил искусство Кассиана. Именно советник отыскал в старых книгах выход из положения, в котором оказался Эридан, что не прибавило в глазах последнего уважения к Кассиану.

— Мой король, мой принц, как прошла охота? — склонился советник в поклоне, когда отец и сын покинули ладью.

— Хуже, чем хотелось бы, Кассиан, — вздохнул король, но не стал рассказывать подробнее, за что Эридан был ему благодарен. — В замке все в порядке?