Именно к этому трактиру, имеющему столь примечательную вывеску в глазах местных жителей, но совершенно ничем не выделяющемуся (ибо бывалые путешественники назовут пару дюжин заведений, на которых рукой, видимо, того же мастера изображены жуткие картины, способные довести неподготовленного зрителя до икоты) для всех остальных, подъехал Эльвин.

Войдя внутрь, он первым делом заказал себе кружку эля и кусок мясного пирога. Всякий опытный путешественник знает, что завязывать разговор с трактирщиком лучше после того как сделаешь заказ. Блестящие и тусклые, новые и старые, звонкие монеты обладают каким-то особым умиротворяющим даром, именно поэтому когда некоторая сумма перекочевала из не слишком толстого кармана Эльвина в толстую потную ладонь трактирщика, рыцарь Эль был уже на полпути к ответам.

- Маг? – переспросил трактирщик, вовсе не потому что не расслышал, а оттого что никогда не давал ответа не повторив вслух вопроса. – Так вам, значца, маг нужен? Да, есть тут один, только его давеча святой отец этой.. Как его..Афине предал..

- Афине? – настала очередь Эльвина переспрашивать.

- Или не Афине.. Может, Альбине? Аквате? Аркебузе? – трактирщик почесал затылок, видимо, в надежде, что сей нехитрый ритуал заставит ответ снизойти в его голову. Попытка оказалась безуспешной, однако, желая угодить клиенту, почтенный владелец «Трех мышей и коня» гаркнул сонной девице, неторопливо вытирающей столики: - Мэй, кому святой отец предал Лардува?

Девица моргнула пару раз, прогоняя остатки дремы, и столь же громогласно ответила:

 - Не кому, а чему! Анафеме!

- Точно! – хлопнул пятерней по стойке трактирщик. – Знал же, что на «а». Дык вот, анафеме предал святой отец этого мага Лардува, тот значца разобиделся, полночи у себя в хижине громыхал, а нынче взял и покинул Холлентейн.

- Точно покинул? – взгляд Эльвина враз утратил всю светскость, в нем засияла решимость и цепкость бывалого человека.

- Точно ли покинул? Это уж как пить дать. Я ж его встретил на окраине, говорю, куда эт ты, Лардув? А он мне, ухожу, мол, и возвращаться не собираюсь, коли у вас так обращаются с мастерами магических наук.

- В какую сторону уехал этот ваш Лардув?

- В какую сторону? Так он и не уехал, пешими ушел. Откуда у него лошадь? Маг-то паршивенький, мне даже погреб от мышей заговорить не смог. Говорит, мол, социализация не та. А я так считаю, какая к драконьей матери социализация? Коль ты маг, так и магичь, как полагается! Без выкрутасов своих.

Мэй, вяло оттирающая застарелое пятно, сжалилась над симпатичным чужаком и, подняв взгляд от столешницы, пояснила:

- У нашего чародея особая специализация, он «на мелочи не распыляется, а движет Науку». А ушел он в сторону Глостервуда, если поторопитесь, догоните, раз уж вам так нужно.

***

Оставшись одна (впрочем, мне не привыкать к одиночеству), я неспешно взмахнула широкими крыльями и взмыла в воздух. Будем осматривать Черный лес, искать тропки, по которым сможет пройти дракон. К сожалению, на пути к принцессе Алелии лежала самая поганая чаща на всем континенте. Густой лес, в котором нет милых полянок и живописных лужаек, где я могла бы передохнуть.

Говорят, Черный лес – дело рук могущественного темного чародея, возжелавшего уйти на покой. Он построил себе дом и окружил его высокой стеной зачарованных деревьев, не поддающихся даже драконьему пламени. Чародей хотел быть уверен, что никто из многочисленных врагов не сумеет подобраться к нему. Лес должен был охранять его.

Именно из-за этих остаточных чар мне не стоит лететь над лесом. Как знать, что выкинут остатки древней защиты? Нет уж, лучше короткими перебежками, вспорхнуть, пролететь немного и приземлиться. Прабабушка Теффана завещала мне великую мудрость: «Никогда не приземляйся, пока не удостоверишься, что сумеешь взлететь, и наоборот». Впрочем, кузену Вриддину она завещала пятнадцать сундуков золота, так что даже не знаю, такая ли великая была мудрость? Может, лучше бы старуха дала золотом?