– Не беспокойся, милый. Я уже заканчиваю.

По неизвестной Сабурову причине сеттер не любил ни бритвы, ни его провощенный зонтик. Отправляясь гулять с собакой под дождем, Максим Михайлович надевал охотничье кепи, которое вместе с другим снаряжением сейчас покоилось на дне распахнутого портпледа. Обед у леди Фионы и лорда Джеймса Маккарти требовал фрака, крахмальной рубашки и лакированных туфель, поношенных ровно настолько, насколько это полагалось джентльмену.

Сабуров упаковал парадный наряд, предполагая, что мистер Синг соблюдает светские условности, даже будучи американцем. Оказалось, что леди Фиона и ее муж тоже еще никогда не навещали замок.

– Однако Синг обедал у них в поместье, – Сабуров сполоснул бритву. – Они гостеприимные соседи.

Шотландские нравы действительно приятно поразили сыщика прямотой. В Петербурге или Лондоне дама никогда бы не пригласила едва встреченного ей джентльмена на чашку чая.

– Тем более замужняя дама, – он похлопал себя по теперь гладким щекам. – Впрочем, мы с фрейлейн Амалией делили кров, но это другое.

Из открытого флакона поплыл запах сандала и Тоби обиженно чихнул. Проведя серебряной щеткой по голове, Сабуров присел на обитый бархатом диван.

– Ты дуешься, потому что рассчитывал на долгую прогулку вечером, – он потрепал сеттера по шелковистым ушам, – но завтра мы окажемся в горах, а сегодня тебе перепала баранья котлета.

Сабурова от бараньих котлет, супа с перловкой и общества их преподобий спасла леди Фиона, оказавшаяся знатоком искусства.

Проведя его по галерее, дама весело сказала:

– Мы станем соседями на ближайшие две недели и поэтому я предлагаю получше узнать друг друга. Во-первых, – она взглянула на изящные дамские часики, – пришло время вашей английской привычки, то есть чашки чая, а во-вторых, приходите сегодня к нам на обед. Мы с Джеймсом настоящие шотландцы, пусть он и родился в ирландской семье. В наших краях люди душевней, чем с южной стороны Твида.

Леди Фиона, которой едва исполнился двадцать один год, на первый взгляд напоминала ухоженную, избалованную кошечку. В кондитерской рядом с галереей им подали действительно хорошо заваренный чай и вездесущие овсяные лепешки. Сабуров исподтишка рассматривал ее мягкие локоны, золотящиеся в туманном свете полудня и едва заметные веснушки на розовеющих щеках. Он мог отличить дам, использующих, как выразилась бы фрейлейн Амалия, достижения современной химии.

– Это не румяна, – понял Сабуров, – и губы у нее своего цвета, то есть тоже словно розы.

От запаха нагретых солнцем цветов у него опять закружилась голова и Максим Михайлович велел себе собраться.

Лукаво подмигнув ему, леди Фиона заметила:

– Мистер Синг говорил, что на охоте появится частный детектив, однако он не упоминал вашего имени, мистер Гренвилл, а ведь вы достаточно известны и в Шотландии.

Сабуров невольно покраснел и она рассмеялась:

– Мистер Синг рассказывал, что американцы и шагу не сделают без надлежащей охраны, но надеюсь, что вы не опасаетесь печального итога нашей прекрасной охоты, мистер Гренвилл?

В ее глазах цвета темного янтаря заиграли смешинки и Сабуров уверил ее:

– Нисколько, леди Фиона.

– Уверяю, что еще сегодня утром этот лосось еще плавал в море, – сэр Джеймс Маккарти улыбнулся. – В Лондоне вы такой рыбы не отведаете, мистер Гренвилл.

Пламя высоких свечей в серебряных канделябрах играло золотистыми искорками в пышной прическе леди Фионы, вышедшей к столу в вечернем платье кремового шелка, отделанном волнами кружев. Нежную шею женщины обнимала украшенная жемчугом бархотка, а на тонких запястьях блестели золотые браслеты. Леди Фиона не походила на своего грозного предка, воспетого Шекспиром, но, как не уставал себе напоминать Сабуров, в тихом омуте часто водились черти.