Тоби заплясал вокруг него, забив хвостом и Максим Михайлович развел руками.

– Это не развлекательная поездка, милый, – Тоби вскочил на диван. – Придется тебе немного подождать.

Легко сбежав по лестнице, Сабуров окунулся в яркий осенний день.

Рыжие листья усеяли гранитную мостовую вокруг скамейки, где уселся самого корректного вида джентльмен в пальто серого твида и черном котелке. Рядом с ним стоял упоительно пахнущий бумажный пакет с эмблемой универсального магазина Jenners. Нацелив на первую страницу The Scotsman пенсне в стальной оправе, джентльмен аппетитно кусал сэндвич с копченым лососем.

К удовлетворению Сабурова, в Jenners, куда он завернул за сувениром для своей бывшей квартирной хозяйки, обнаружился гастрономический отдел, где расторопный паренек предложил покупателю отведать сэндвичей с сыром и луком.

Вспомнив, как фрейлейн Амалия принесла ему бутерброды с копченой селедкой, Сабуров отчего-то вздохнул.

– Тогда я не хотел благоухать перед ней луком, а теперь мне все равно, – он попросил лосося, – но вдруг мне придется с кем-то говорить.

Пока что Сабуров только перекинулся парой слов с сухопарой дамой в галантерейном отделе, где он купил тартановую шаль, и с клерком на почтамте, откуда он отправил бандероль в Лондон.

– Мои каникулы протекают прекрасно, – написал он в открытке. – Погода стоит отличная и я намереваюсь как следует походить пешком.

Пока что Сабурову это удавалось, учитывая малые размеры Северных Афин, как пышно назвал Эдинбург почтовый клерк. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы дойти пешком от универсального магазина, до угла улиц Джордж и Фредерик, где располагался понравившийся ему с первого взгляда георгианский особняк их светлостей Маккарти.

Лорд Джеймс не обладал герцогским титулом, однако Сабуров решил, что гостиничный портье употребил такое обращение из уважения к богатому промышленнику.

Газета пережевывала известную Сабурову жвачку о войне на континенте и он перевел взгляд на элегантный подъезд особняка, в котором, судя по распахнутой двери и растворенным окнам, кипела жизнь.

Присмотревшись, сыщик заметил на втором этаже горничную с метелкой. За четверть часа, проведенных Сабуровым на скамейке, к особняку подъехала тележка зеленщика и пришел мальчишка с корзиной рыбы. Их светлости явно пребывали в городе.

– Однако пока снаружи никто не показывался, – он достал блокнот. – Например, самая красивая женщина Шотландии, то есть леди Фиона.

Прогулка пешком действительно освежила голову Сабурова.

– В Баллингарри сэр Майкла официально не появлялся, – пробормотал сыщик себе под нос, – зато он служил солдатом в Индии. Правда, во время оно, то есть тридцать лет назад.

Двадцатилетний рядовой Огилви провел в колониях всего два года, а потом вернулся в Ирландию, где он поступил по стипендии в Тринити-колледж.

– Откуда он перевелся в Кембридж, а дальнейшее история, – Сабуров захлопнул блокнот, – и больше в Индию он не возвращался.

Сыщик встрепенулся от стука конских копыт. Красивый экипаж с гербом на дверцах остановился прямо у ворот. На ступенях особняка мелькнул проблеск чего-то лазоревого. Дверцы захлопнулись, экипаж унесся прочь и Сабуров отряхнул пальто от хлебных крошек. Пора было отправляться в музей.

Максим Михайлович еще никогда не видел столь мастерски выписанного кружева. Печальная красавица в лиловом платье смотрела прямо на него и ее пшеничные волосы напомнили сыщику о локонах фрейлейн Амалии. Женщина на портрете словно протягивала ему цветок.

В разгар дня Национальная галерея Шотландии не отличалась многолюдностью. Заплатив в кассе совсем скромную сумму, Максим Михайлович получил зеленый билетик, напомнивший ему о когда-то столь вожделенном им пропуске в императорский Эрмитаж, куда можно было попасть только с разрешения дворцового ведомства.