– Я тогда был чужаком в Лондоне, а его семья жила в Сити со времен незапамятных и даже вроде бы имела отношение к сэру Исааку Ньютону, хотя Хелен считает, что ее дед все придумал.

Девушка звонко рассмеялась.

– Дедушка любил на досуге сочинять всякие сказки, а я слушала его, развесив уши. Он меня баловал, потому что я была его единственной внучкой и к тому же рано лишилась матери.

На обтянутой шелковыми обоями стене гостиной, рядом с дагерротипом мистера Джосайи и его жены, одинаково кругленьких и уютных, висел портрет молодой женщины в старомодной шляпке, с корзинкой фиалок. Леди Хелен напоминала мать как две капли воды.

– Только у нее рыжие волосы, – Сабуров исподтишка взглянул на девушку, – потому что у сэра Огилви есть ирландская кровь.

– Кажется, вы родились в Дублине, сэр Майкл? – Сабуров вспомнил прочитанные им газетные статьи.

Отрезав себе здоровый кусок лимонного кекса, ученый кивнул.

– В тамошних трущобах, мистер Гренвилл. Мои родители перебивались с хлеба на воду, но, когда они присоединились к плимутским братьям, нам стало полегче, потому что община помогла отцу открыть мастерскую. Он отправил меня в школу, а дальше я пробивал себе дорогу сам.

Судя по крепким стенам каретного сарая и чисто выметенному каменному полу, сэр Майкл не гнушался работать руками.

– Кладку я привел в порядок, – заметил ученый, – потому что после смерти тестя здесь все разваливалось, а что касается вашего вопроса о солнечной энергии, – он протянул руку наверх, – то посмотрите сами.

В сарае устроили деревянные антресоли для библиотеки. На единственном не занятом шкапами пятачке возвышалась металлическая конструкция, смахивающая на увиденную Сабуровым на иллюстрации машину, созданную французом месье Мушо. Устройство, преображающее солнечный свет в пар, согласно статье, могло напечатать за час полтысячи выпусков газеты.

– Мистер Мушо получает полное финансирование своих проектов от французского правительства, – кисло сказал сэр Огилви, – а теперь, как видите, солнцем заинтересовались и немцы. Я о мистере Зонненшайне говорю.

Ученый подмигнул Сабурову.

– Он не случайно едет в замок. Немец решил, что с его фамилией энергия нашего светила будет к нему благосклонна и мистер Синг поддержит его коммерческие планы.

Поднявшись по лестнице, физик позвал Сабурова:

– Идите сюда. Я встречался с месье Мушо до войны и он объяснил мне принципы работы машины. Хотя и так все понятно.

Сэр Майкл повернул к Сабурову раструб.

– Вогнутые зеркала собирают солнечный свет и фокусируют его на котле с водой, а дальше все просто. Я построил генератор, чтобы варить здесь яйца, потому что за работой я забываю о еде.

Сэр Майкл затянулся сигарой.

– Три дня в году, когда над Лондоном появляется какое=то солнце, машина действительно работает.

Заглянув в блестящее пространство параболических зеркал, Сабуров поинтересовался:

– Вы знаете соседей мистера Синга, лорда и леди Маккарти? Они тоже приезжают в замок.

– В первый раз о них слышу, мистер Гренвилл, – физик взглянул на хронометр. – Ваше время вышло, потому что мне пора возвращаться к опытам.

– Вышло так вышло, – кротко согласился Сабуров.

Затрещала обтянутая в черную материю обложка блокнота. Включив лампу под зеленым абажуром, Сабуров взялся за стальную самописку. Мистер Браун, предпочитавший старомодное гусиное перо с металлическим наконечником, не отказывал себе в удовольствии отпустить шпильку в сторону Максима Михайловича.

– В Итоне учитель назвал бы вас лентяем, мистер Гренвилл, – усмехнулся чиновник, – и заставил бы вернуться к привычным письменным принадлежностям.