Усевшись на пол, как показал Яр, Каликс поднял руки. Панцирь привычно скользнул по телу, осел тяжестью на плечах. И только когда прохладные пластины обняли грудь и спину, Каликс осознал, что теперь ему предстоит подняться на ноги с дополнительным весом и крайне ограниченными движениями, несмотря на свободные пока утягиватели.

Он искренне надеялся, что в Загробном мире с Королевы отдельно спросят за следующие две минуты жизни Каликса. Потому что, если бы не она, ему не пришлось бы становиться на колени в забытой всеми Звездами гостинице и подниматься на ноги, стараясь не слишком натужно дышать. И, будто этого было мало судьбе, это пришлось проделывать под внимательным взглядом безрыжебородого Яра.

К слову, без бороды Яр совсем перестал походить на вора или другую криминальную личность. Присмотревшись к нему утром, Каликс с удивлением понял, что теперь легко принял бы его за собрата-рыцаря или члена Королевской Свиты — гордо расправленные плечи, прямой взгляд без намека на заискивание и уверенные движения не позволяли принять его за простолюдина, и лишь борода создавала обманчивое поначалу впечатление. Не выглядел он и полнейшим иностранцем. Да, кожа и глаза были темнее, чем обычно, но все же смуглость легко сходила за загорелость, а волосы отливали скорее темным золотом, нежели чернотой. Единственное, что сразу бросалось в глаза — массивная серьга в ухе, но Каликс допускал, что та была всего лишь хитрым амулетом.

Спускаться в общий зал к завтраку они не стали — подкрепились оставшимся с вечера холодным жареным мясом, квашеными овощами и ягодным отваром. После чего Каликс завернул в чистое полотенце сыр и хлеб, по-честному разделив головку и буханку напополам.

— Это — тебе, — подвинул остатки Яру.

Уже заворачивая в другое полотенце ломти вяленой гусятины, Каликс задался вопросом, а куда же Яр положит припасы. У него не было ни седельной сумки — просто потому что не было седла, — ни заплечного мешка. Да у него даже меха для воды и того не было — вчера он пил из лошадиного водопоя.

Яр глянул на еду и, равнодушно пожав плечами, оставил ее на столе.

— Тáрте, — сказал он и пощелкал в воздухе пальцами, изображая универсальный жест, означающий деньги. — Да тартале́м ламе́. Нир кадале́м гарбáш.

— И где ж они у тебя, деньги-то? — поинтересовался Каликс, оглядывая Яра. Карманы его кафтана не оттягивали тяжеленные кошели с золотом.

Впрочем, это были не его проблемы. Добавив к своим запасам несколько пластин фруктовой смоквы, Каликс решил, что со сборами покончено.

Выйдя во двор, он направился было на конюшню, но тут Яр ухватил его за локоть, останавливая.

— Мáрва, — сказал он решительно и потянул его к Доске указов. Такая была на каждом постоялом дворе. При каждом новом вышедшем указе Королевские Глашатаи объезжали все занесенные в реестр заведения и развешивали грамоты постановлений. Процедура попаданий в реестр была довольно сложной, но официально зарегистрированные таверны, постоялые дворы, корчмы и гостиницы пользовались Королевской поддержкой и протекцией.

Там же частенько висела и карта — к ней-то и подвел Каликса Яр.

— Вале́м ки плале́м там? — спросил он, кивнув на довольно схематичный план Джингхари́на.

— Где мы сейчас? — спросил Каликс, не особенно понимая, чего от него хочет Яр. Тот не ответил, только снова ткнул в карту. — Ладно, — Каликс решил ответить на свой вопрос, а потом уже пусть Яр думает, нужно ли уточнение. — Мы с тобой вот тут, — он ткнул в грудь сначала себя, потом Яра, а потом показал место на карте, почти в самом центре Джингхари́на. — Я иду вот сюда, — снова ткнул себя в грудь и пальцем прочертил на карте линию вниз. — Потом… потом, может, сюда, — провел вдоль границ влево.