– Якоб Аронович, вы совершили чудо! – восхитился Сашка. – Мы очень благодарны и вам, и вашим друзьям за это. Я уверен, что придет время – и мы вернемся в братскую свободную Польшу, положим цветы на могилу и на памятнике повесим новую табличку с настоящим именем и фамилией.

– Чтобы Польша стала свободной и чтобы положить цветы на могилу, нужно ведь использовать для начала вашу рацию, которую вы нашли возле поезда? – Баум снисходительно посмотрел на русских офицеров. – Это ведь так? И мы с вами, пан капитан, не одну ночь обсуждали, как с рацией выбраться из дома и не попасться немецкому патрулю. Так старый еврей придумал и это!

– Ну? – чуть ли не хором потребовали подробностей задумки провизора Романчук и Канунников.

– Тут недалеко на пути к кладбищу немецкий патруль два дня назад пристрелил двух бродячих собак. Честно говоря, они уже начали немного пахнуть, и кое-кто из моих знакомых решил оттащить трупы и закопать, но я убедил их не трогать и сказал, что сам сделаю это.

– Трупы собак? Не понял? – уставился на старика капитан.

– Это же очень просто, – снова снисходительно посмотрел на собеседников старый провизор. – Мы кладем в рабочую тачку вашу рацию, накрываем брезентом, а сверху кладем трупы собак и тоже накрываем каким-нибудь рваным мешком. Запах немного есть, трупы не видно. Вас останавливает патруль, а вы им говорите: «Пан офицер, я везу закопать это, потому что антисанитария». Немцы откидывают мешок, видят безобразных собак, ощущают трупную вонь и гонят вас пинками, чтобы вы быстрее убрались. Что вам и нужно. Вы согласны получить пару пинков и свободно с рацией выйти из города? Ну, не вы конкретно. Вы не слишком похожи на поляка или еврея.

Пришлось довериться Якобу Ароновичу, и на следующий день назначили операцию. Для этого Баум договорился с местным дворником – надежным человеком, искренне ненавидящим фашистов. Чтобы уменьшить риск попасться двоим фашистам, Романчук и Сашка должны будут выйти из города разными путями и встретиться только там, где поляк передаст им рацию и малую пехотную лопатку, чтобы можно было рацию прятать в лесу. Лейтенант вернулся в дом Агнешки, где его с нетерпением ждали товарищи. Канунников подробно рассказал о плане, хотя опасался, что капитан Сорока снова со своим нездоровым скепсисом станет зудеть, что это неоправданный риск, что они ставят под угрозу жизнь всех остальных. Но Олег Гаврилович промолчал, хотя видно было по лицу особиста, что он не одобряет этот план. А ведь он надеется, что они будут слушать эфир, свяжутся опять с командованием и услышат такое, что заставит принять план возвращения к своим, план пробираться на восток на соединение с Красной армией, а не торчать до бесконечности в Польше да еще рядом с немецким концентрационным лагерем.

Когда все улеглись спать по своим лавкам, к Канунникову подошла Зоя и присела рядом.

– Ты чего? – спросил встревоженный Сашка.

– Ничего, так просто, – девушка неопределенно пожала плечами. – Спросить хотела…

– Спрашивай, – ответил Канунников, почувствовав, что вопрос будет неудобным. Что-то с Зоей происходило странное.

– Саша, скажи, а у тебя с этой Агнешкой что-то есть?

– В каком это смысле что-то есть? – постарался ответить удивленным тоном Канунников, хотя прекрасно понял, о чем говорит девушка.

– В таком! – язвительно ответила Зоя. – Ты женишься на ней?

– Слушай, ты там чего-то себе вообразила, и вообще это не твое дело, – возмутился Сашка и тут же понял, что его понесло не в ту сторону и таким тоном говорить не стоит. – Зоя, ты забываешь, что я командир Красной армии. И на мою страну напал враг, идет война. Мой долг сейчас защищать страну, свой народ. Сейчас вообще не время для всяких там глупостей, для любви и прочего. Вот спасем Светлану, и будем возвращаться на Родину. И я снова приму командование подразделением и буду воевать в составе армии. Вот так!