– Ага, – тихо засмеялась Зоя. – Для тебя любовь, значит, это всякие там глупости и прочее? Хорош мужчина!

– Ну ты чего переиначиваешь? – начал сердиться Канунников. – Я вообще не это имел в виду и не то хотел сказать…

– Да ладно, перестань, Саша, – примирительно сказала девушка. – Это я так… потому что мне грустно и страшно.

– Страшно? – бодро переспросил лейтенант. – Ты же спортсменка, ты же бесстрашный человек, ты привыкла идти к победе, привыкла побеждать! Если тебя посылали на международные соревнования, значит, ты хорошая спортсменка, сильная. Слушай, а что такое пятиборье? Чем конкретно ты занимаешься?

– Пятиборье? – голос девушки прозвучал задумчиво. Она явно думала сейчас о чем-то другом, но стала рассказывать: – Раньше, еще в Древней Греции, когда люди только придумали Олимпийские игры, этот вид назывался пентатлон. Метали диски, копья. Кажется, еще бег и борьба входили в эти соревнования. А сейчас это очень сложный вид спорта.

– Много видов в него входят? – поддержал разговор Сашка.

– Ну, тут даже дело не в количестве, а в сложности. Стрельба из пистолета, верховая езда с препятствиями и фехтование – это красиво и полезно. Между прочим, я у нас в команде лучше всех стреляла.

– Ну что же тут сложного? – улыбнулся в темноте Канунников, представив себя на месте пятиборца. На лошади ездить он умел, как командир просто обязан хорошо стрелять, ну а фехтование он за вид спорта не считал. Не то время. Другое дело – штыковой бой, это важно для солдата во все времена.

– Сложно другое, – рассмеялась Зоя. – У нас дистанции нестандартные. И не стайерские, и не спринтерские, а между ними. Нагрузки знаешь какие на тренировках, ого! Я, когда вернемся, попрошусь в снайперы. Воевать буду!

– Снайперы, – усмехнулся Сашка. – Стрелять из пистолета – это не то что из «мосинки». Да и потаскаться, поползать тебе с ней придется, а «трехлинейка» весит четыре с половиной килограмма.

– А вот и меньше, – засмеялась Зоя. – Четыре с половиной – это с патронами, а винтовка Токарева весит меньше четырех. Вот так-то!

Даже в темноте Сашка увидел, как девушка, задорно тряхнув головой, показала ему язык и ушла спать на свою лавку. «Эх ты, – подумал молодой лейтенант, – вояка. Знала бы ты, что такое солдатская служба, что значит и в холод, и в грязь, и без еды, и без воды. А надо еще и сражаться. А снайперы, так они, вон, как рассказывали те, кто воевал на финской, сутками в снегу лежали, выслеживали цель. Ты хоть спортсменка, а после тренировки или соревнований домой, к маме. А в армии все иначе, тем более на войне».

И все же Сашка поймал себя на мысли, что он думает о Зое Луневой с теплотой. Чудом она попала в отряд, помог ей сбежать с фашистского поезда Франтишек. Хорошая девчонка, сильная, храбрая. Ну, еще и симпатичная, конечно. На этой мысли Канунников улыбнулся и закрыл глаза. Завтра тяжелый день.

Наутро старый дворник Тадеуш Врона появился на окраине городка, толкая перед собой старую тачку, прикрытую сверху рваной рогожей. На рогоже лежала лопата. Старик катил тачку не спеша. Прохожие отходили в сторону. Канунников шел по противоположной стороне улицы и часто оглядывался и с тревогой смотрел вперед – не покажутся ли немцы. И они все же появились. Офицер и двое солдат шли по проезжей части так, поглядывая по сторонам, будто они были хозяевами города. Хотя сейчас так и было на самом деле. Они могли остановить любого человека, потребовать от него предъявить документы. Могли тут же обыскать любого, вывалив прямо на землю, например, содержимое женской сумки. Видел Сашка и то, как немцы просто избивали какого-то несчастного поляка просто для удовольствия. И тот был рад, что его просто избили, а не застрелили.